Фестский диск: Проблемы дешифровки - [9]
(курсив мой. — Ю. О.). Таким образом, и направление движения фигур на ФД говорит в пользу его чтения от центра к периферии.
В тексте ФД 16 раз под самым левым знаком слова встречается косая черта, условно именуемая по аналогии с письмом деванагари «вирама».[75] Функции, выполнявшиеся этим знаком, нам неизвестны. Предположение о том, что эта косая черта, как и настоящая вирама, обозначает отсутствие гласного, остается всего лишь одним из предположений. Высказывались также предположения о функциях, близких к апострофу,[76] к французскому liaison,[77] к черточке, обозначающей в том же деванагари звук r[78], и т. д. Нельзя не согласиться с П. Кречмером, который в 1950 г. писал, что происхождение черточек на ФД остается неясным.[79]
Наконец, значение вертикальных линий с пятью точками на каждой стороне ФД[80] толковалось и как конец,[81] и как начало надписи.[82] Таким образом, эта особенность ФД не дает нам достаточных оснований для выводов о направлении его штамповки и чтения.
Скопления знаков
Одним из аргументов А. делла Сета, заставивших А. Эванса изменить свое мнение о направлении чтения ФД, является ссылка на значительное уплотнение знаков по направлению к центру диска на стороне A.[83] О том же почти одновременно с А. делла Сета писал А. Рейнак, отметивший, что знаки у периферии ФД расположены более свободно, а в центре более плотно.[84] Это, по мнению указанных авторов, свидетельствует о штамповке и чтении знаков ФД от его края к центру.
Однако исключительная точность, с которой знаки размещены на диске, служит доказательством того, что штамповке ФД предшествовала предварительная разметка.[85] Была нанесена спиральная линия, проведенная от периферии к центру,[86] а также знаки словораздела — с точным учетом длины каждого слова.[87] Поэтому бо́льшая или меньшая кучность знаков определялась самой предварительной разметкой, а не направлением штамповки знаков. Более резкие повороты спирали в центре диска, естественно, также создавали бо́льшую скученность знаков в центре. К тому же ширина спиральной полосы, например у первого знака секции A 1, составляет всего 12 мм, а на периферии диска — от 18 до 27 мм, не говоря уже о секции A 19, где эта ширина превышает 30 мм. Понятно, что в этих условиях, явившихся результатом предварительной разметки, знаки на периферии оказались отпечатанными более свободно, а в центре — более скученно.
Говоря о более или менее тесной группировке знаков ФД, нужно сравнивать между собой не центр и периферию, а правые и левые части отдельных секций. В этом случае, как это отметили еще Г. Эфрон и С. Гордон,[88] бросается в глаза (см. Приложения, рис. 3), что в целом ряде секций знаки, свободно расположенные в левой их части, начинают всё более и более уплотняться или даже задевать знак словораздела в правой части секции (например A 3, 27; B 3, 8). Это можно убедительным образом объяснить лишь тем, что знаки печатались слева направо.[89] Попытка объяснить скопления знаков в правой части секций стремлением штамповщика сэкономить место[90] не может быть признана удовлетворительной. Достаточно обратить внимание на странный способ «экономии» места в правой части секции A 3, чтобы убедиться в несостоятельности подобного объяснения. То же следует сказать о тех случаях, когда правый знак секции находит на знак словораздела (A 10, 27; B 3). Экономная штамповка первого знака предполагает его близкое расположение к знаку словораздела, а не наслаивание на него. Наслаивание же происходит тогда, когда не остается места для штамповки последнего знака в слове.
Итак, плотные скопления знаков в правых частях ряда секций, а также случаи наслаивания правых знаков на соседние линии словораздела наиболее удовлетворительным образом могут быть объяснены, если мы признаем, что ФД штамповался слева направо, т. е. от центра к периферии.
Наслаивания знаков
Второй и наиболее известный аргумент А. делла Сета, заставивший не только А. Эванса, но и многих других исследователей поверить в то, что ФД штамповался справа налево, — это случаи наслаивания одних знаков на другие.[91] Однако прежде, чем перейти к рассмотрению этого аргумента, необходимо обратить внимание на следующее. Большинство исследователей ФД анализировали случаи наслаивания одних знаков на другие по фотографии (нередко даже — по какой-либо одной фотографии). К настоящему времени в разных изданиях опубликовано большое количество превосходных фотографий ФД.[92] Однако анализ фотографий дает — как это ни парадоксально — далеко не всегда одинаковые результаты. Там, где на одной фотографии мы отчетливо видим, что один знак наслаивается своим краем на соседний знак, на другой фотографии столь же ясно видно, что эти знаки не соприкасаются между собой. Здесь многое зависит от типа фотоаппарата, от расстояния объектива от центра диска, от стороны, с которой падает свет, и от угла, под которым этот свет падает, от большей или меньшей относительной глубины отпечатка соседних знаков и т. д. Например, на фото стороны A ФД, помещенном в статье Л. Пернье, источник света находится довольно низко сбоку. Это придало фотографии эффектную рельефность, но в то же время создало многочисленные тени, которые затрудняют исследование знаков ФД. Вот почему решать вопрос о наслаиваниях одних знаков на другие очень трудно,
Книга в увлекательной, доступной форме рассказывает о науке этимологии в целом и о происхождении отдельных слов и выражений. Автор объясняет, что такое кальки, заимствования и этимологические дублеты, привлекая интересный материал из русского литературного языка и наречий, из иностранных языков.Издание рассчитано на учащихся старших классов, учителей русского языка, студентов-филологов и всех, кто интересуется происхождением слов.
«Советский новояз», о котором идет речь в книге Бенедикта Сарнова, — это официальный политический язык советской эпохи. Это был идеологический яд, которым отравлялось общественное сознание, а тем самым и сознание каждого члена общества. Но гораздо больше, чем яд, автора интересует состав того противоядия, благодаря которому жители нашей страны все-таки не поддавались и в конечном счете так и не поддались губительному воздействию этого яда. Противоядием этим были, как говорит автор, — «анекдот, частушка, эпиграмма, глумливый, пародийный перифраз какого-нибудь казенного лозунга, ну и, конечно, — самое мощное наше оружие, универсальное наше лекарство от всех болезней — благословенный русский мат».Из таких вот разнородных элементов и сложилась эта «Маленькая энциклопедия реального социализма».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии обсуждаются переходные единицы, занимающие промежуточное положение между лексикой и грамматикой, между разными грамматическими уровнями, обладающие непрозрачностью формы и некомпозициональностью содержания, не вписывающиеся в традиционные лингвистические классификации. Причиной появления таких переходных единиц авторы считают процессы идиоматизации. В исследовании подчеркивается, что идиоматизация – один из постоянных и важнейших процессов конвенциализации речевого потока языковым сообществом.
Тема сборника лишь отчасти пересекается с традиционными объектами документоведения и архивоведения. Вводя неологизм «документность», по аналогии с термином Романа Якобсона «литературность», авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием «документ», и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик.
Книга ветерана эсперанто-движения Н.Ф. Дановского (1905–1988) посвящена теории н практике перевода с русского языка на эсперанто.
Эта книга – практикум, как говорить правильно на нашем родном языке не только по форме, но и по смыслу! Автор, профессор МГУ Игорь Милославский, затрагивает самые спорные вопросы, приводит наиболее встречающиеся в реальной жизни примеры. Те, где мы чаще всего ошибаемся, даже не понимая этого. Книга сделана на основе проекта газеты «Известия», имевшего огромную популярность.Игорь Григорьевич уже давно бьет тревогу, что мы теряем саму суть нашего языка, а с ним и национальную идентификацию. Запомнить, что нельзя говорить «ложить» и «звОнить» – это не главное.