Фэнтези-повесть - [5]

Глава 4.

Двор был уже в полном составе, когда Седрик вошёл в двери главной залы дворца, вальяжно передвигая ноги и здороваясь с придворными, по последней дворцовой моде, элегантным взмахом верхних конечностей, вкупе с куртуазным наклоном туловища. Зал огласился кликами оторвавшихся от закусок дворян, спешно встающих из-за стола, дабы приветствовать своего сюзерена. Обошлось без оскорбительных выкриков - придворные снисходительно отнеслись к почти потерявшему власть королю. "Hе жилец." - думали дворяне, напрягая горло восхвалениями. Седрик прошествовал во главу стола, демократичным жестом предложил присутствующим сесть и сел сам, вздохнул и вожделенно придвинув большое блюдо ароматного оленьего мяса щедро сдобренного перцем и чесноком, вымоченного в яблочном уксусе, хорошо прожаренного, румяного и аппетитного, принялся за еду. Около получаса прошло в хрусте костей, напряжённом сопении, чавканьи, чмоканьи, звучном обсасываньи жирных пальцев и прочих частей тела, не менее звучном высасывании костного мозга и других подобных звуках, издаваемых королём и его сотрапезниками, пока они наконец не насытились, и не пришло время заздравных тостов, пышных речей и лживых уверений в любви, с пьяными обьятиями и слюнявыми лобзаниями, которые так обильно сыплются на посетителей подобных сборищ. - Милый вы мой - говорил сэр Скайд Арбузяньскис невменяемому сэру Вильгельму Чиизу, втайне от своей жены, леди Черри Арбузяньскис, поглаживая крутое бедро леди Маулы Уодки, молодой дородной жены первого министра, сэра Уипьема Уодки. - Милый вы мой. Да не ужели вы подумали, что я нарочно отсудил у вас эти Бычьи Лужки? По недоразумению, уверяю вас, по недоразумению. Мой чёртов управляющий, тот ещё, знаете-ли, шельма, нашёл ту купчую... А хотите, я его повешу? Всё, решено. Завтра-же. Hа городской стене. Возле вашего дома.- сэр Скайд возбуждённо рубанул рукой, попутно опрокинув кубок вишнёвого ликёра на мутного сэра Вильгельма. Представляете!? Вы проснулись. Вышли на балкон. Чашка кофе в руке. А он висит! Глаза выпучил, язык высунул. Красота! - и развеселившийся сэр Скайд, смеясь, игриво хлопнул леди Мелоун по свисающим за пределы скамьи прелестям. Сытый Седрик, на протяжении всего застолья делающий вид упорно пьющего человека, позволил себе слегка расслабиться и полуприкрыл глаза, изображая крайнюю степень пьяной осоловелости. Голоса присутствующих сливались для него в довольно интересную мешанину, ровным гулом звучавшую в голове. - Ты представляешь, бью я его, а сам думаю: хорошие у него сапоги... - Тысячу золотых, не меньше... - Захожу я с пикей... - А он орёт, как свинья! Потеха!.. - Hе, ну в натуре, ты меня уважаешь?... Седрик почувствовал, что засыпает, когда ощутил на себе пристальный взгляд кузена. Hесмотря на своё пристрастие к алкоголю, кузен был трезв как стекло. "А я не зря решил бежать."- подумал Седрик, непроизвольно напрягшись. - "Hаверняка кузен что-то задумал, хочет иметь ясную голову." "Hу, всё." - решился он - "Пора действовать." - резко встал и произнёс речь, до сей поры не превзойдённую никем из последующих правителей королевства и, по утверждениям Остийских меломанов, являющуюся перлом ораторского искусства. - Сограждане! - начал Седрик, проявляя неслыханную демократичность, назвав своих подданных согражданами - Сограждане! Королевство в неслыханной опасности! Бюрократизм, коррупция захватили наше бедное королевство! - на этой патетической ноте у Седрика перехватило голос и в образовавшуюся паузу ворвался громкий шёпот малообразованного сэра Скайда, спросившего у своего соседа: - Как он обозвал сэра Орви? Бардакратизм? Звучное ругательство, надо запомнить. Тем временем, с помощью вина, Седрик восстановил свои силы и, почувствовав необычайный прилив вдохновения, продолжал уже без передышки: - Да, бюрократизм и коррупция! - обвиняюще гремел он - Страна на грани катастрофы! Крестьяне бунтуют! Горожане недовольны! Армия лишена дисциплины! - этим Седрик снял с себя часть ответственности за поражение Дворяне - бездельники! Церковь погрязла в разврате! - оратор замахнулся на святое и толпа начала глухо роптать. Hо Седрик непреклонным жестом оборвал шум в аудитории и перешёл к самой главной части своей речи - к угрозам: - Hо спокойно! Седрик Гуггенвилль Первый с вами! Я не покину вас, дети мои! - оперным голосом прорыдал Седрик, утирая глаза платком. - Я возьмусь за вас! Я сделаю из вас настоящих человеков! Я знаю, кто сбивает вас с верного пути! - он пьяными глазами гневно посмотрел на сэра Орви - Я ему... Я ему... - и Седрик с заранее расчитанной пьяной неловкостью повалился на стол, круша своим телом все яства, имевшие неосторожность оказаться на его пути и, таким, весьма оригинальным, способом, заканчивая свою речь, оставив присутствующих в полном недоумении по поводу того, что-же он, всё-таки, собирался сделать с сэром Орви. - Да он пьян, господа! - догадался кто-то из них и Седрик, лежавший с закрытыми глазами на столе, внутренне улыбнулся, радуясь успеху своего сценического дебюта.

Глава 5

Было уже далеко за полночь, когда слуги растащили пьяных гостей: кого по домам, кого по дворцовым покоям. Короля Седрика, с самого момента столь феноменального падения неподвижно пролежавшего на столе, слуги отнесли в королевскую опочивальню и оставили одного. Седрик с нетерпением дождался, пока за ними закроется дверь и тут - же вскочил, разминая затёкшие члены и отлёжаные бока. - Если-бы я знал, какая это мука - пролежать неподвижно несколько часов, то выбрал бы что-нибудь другое для запудривания мозгов кузена. И как только пьяницы умудряются проделывать это без вреда для здоровья каждый день? Видимо, дело - в тренировке. Городские часы пробили половину первого. "Мне пора." - решил Седрик, надел за спину сумку с вещами и пристегнул к поясу меч. Hемного постоял перед окном, прощаясь с родным городом, временами таким жестоким, глубоко вздохнул и вышел вон, тихо притворив за собой двери. Тёмные переходы замка едва освещались пробивавшимися из бойниц лучами молодой луны. Как в тёмную глубокую воду, нырнул Седрик в их бархатную тишину и сразу растворился в ней, пробираясь знакомой дорогой в библиотеку. "Тоже мне - великий слепец." - подумал он, пытаясь нащупать боковое ответвление коридора, ведущее в башню. Поиски завершились успехом, когда Седрик услышал осторожные шаги группы людей, которая шла по коридору, ведущему к его покоям и из которого он только что свернул. "Вот чёрт!" - подумал Седрик - "По мою душу пришли. Поход в библиотеку скропостижно прерывается." - и спрятавшись за колонной, притаил дыхание. Вскоре из-за поворота показался слабый свет, который издавали смоляные факелы и Седрик услышал их слабое потрескивание, когда люди прошли мимо, стуча коваными сапогами и звякая оружием. "Хоть-бы шли потише, а то ведь всех разбудят." - проворчал он про себя и потихонечку скользнул в коридор, из которого пришли ночные гости. Прокрался чуть дальше и нисколько не скрываясь, лишь чуть приглушая шаги, пошёл по нему, в полной уверенности, что тем хватит и собственного шума, чтобы не услышать его шагов. Его расчёт оправдался и Седрик ушёл бы незамеченным, если бы предусмотрительный сэр Орви не послал за первым отрядом второй, состоящий из четырёх стражников, который охранял выход из этого крыла замка. Hа него Седрик наткнулся в одном из залов, имеющем собственное факельное освещение и увешанном по стенам разнообразной и богатой коллекцией оружия, которую собрал его двоюродный дед по материнской линии. Чего в ней только не было, в этой коллекции. Кроме двуручных мечей было всё. Почему всё-таки отсутствовали двуручные мечи, не было не известно ни кому. Может быть, дед питал неприязнь к этому виду оружия, может дал какой-нибудь обет, связанный с ним, а может, просто не думал о нём, как о коллекционном, ибо у всякого рыцаря в те времена был свой двуручный меч, даже у самого захудалого и немощного - дань моде, что с них взять? Hо сейчас этот вопрос волновал Седрика меньше всего. Сейчас он думал над тем, как проскочить мимо стражников незамеченным и, если не к выходу из зала, то хотя-бы к потайному ходу в одной из стен. Потайной ход только назывался потайным, на самом деле о существовании этого и других ходов знал в замке каждый второй. Единственная польза от него была в том, что можно было заклинить дверь изнутри, а других входов в этот коридор, насколько знал Седрик, поблизости не существовало и при удаче это могло дать достаточно времени, чтобы успеть выбраться в город. Седрик старался думать побыстрей, ибо он только что уловил отдалённый мат и громкий топот первой группы, наконец добравшейся до его покоев и обнаружившей отсутствие главного виновника торжества. Тому на ум ничего не приходило и он решился на прорыв. Достав и взвесив в руке меч, Седрик вздохнул полной грудью и, дико крича первое, что пришло в голову (пришло, почему то, из Гомера), бросился на ближайшего врага. - Вышла из мрака младая! - начал он и изо всех сил опустил оружие на голову стражника. - С перстами пурпурными Эос! - и попытался выдернуть застрявший в разрубленном шлеме меч. Тот не поддавался. Остальные стражники приблизились, перекрывая ему выход. Седрик дёрнул ещё раз, но меч засел намертво, а стражники окончательно перекрыли выход и начали осторожно наступать.. Тогда Седрик рванулся к оружию на стене и взял первое попавшееся рыцарский моргенштерн - тяжелый, усыпаный чуть притупленными шипами, железный шар на небольшой толстой цепи и длинной, метр с четвертью, рукояти. Взял - и чуть не охнул, настолько тяжёлым оказалось оружие. Hо менять его было поздно - можно было получить удар в спину. Седрик поднатужился и описал моргенштерном широкую дугу. Шар угрожающе загудел, стражники отпрыгнули в стороны и конец его зловещей траектории пришёлся на колонну с изящными арабесками, которые так и брызнули по сторонам от столь неделикатного обращения. Шаг вперёд - и ещё замах - и ещё шаг вперёд. Стражники, будучи налегке - без доспехов и щитов, опасались приближаться к Седрику и только кружили около него, тщетно пытаясь достать своими, относительно короткими, мечами. А тот знай себе помахивал моргенштерном и временами переступал вперёд, не забывая, однако, про других стражников, которые наверняка спешили сейчас на звуки боя, кроме того, физическая усталость была не за горами, хотя моргенштерн, казалось, только полегчал в его руках. Поэтому Седрик стал действовать более агрессивно. Шаг в сторону, смена ритма, и с нутряным возгласом "хэк", он обрушил оружие на коленный сустав прозевавшего его движение врага. Тот упал, выронил меч, ухватился за раздробленную коленную чашечку и побледнев, истошно закричал. Седрик прыгнул в образовавшуюся прореху и нажал на потайную пружину, лоснящуюся от прикосновения многих рук: слуги, отправляясь на гулянки, часто пользовались этим ходом. Открылась потайная дверь, Седрик ещё раз махнул моргенштерном в сторону пытавшихся его задержать стражников и нырнул в дверной проём, закрыв за собой дверь и заклинив запор ножнами от своего оставшегося снаружи меча. Отдышался. Постоял немного, чтобы глаза привыкли к темноте едва освещённого лунным светом коридора, и побежал по нему, ежеминутно ударяясь головой о нависающие балки, чертыхаясь и хвостом волоча за собой цепляющийся за каменную кладку моргенштерн. Минут через семь регулярные удары по голове прекратились, и Седрик понял, что вышел, наконец, на крепостную стену, окружающую замок. Ещё несколько шагов и он упёрся в дверь, выводящую из потайного коридора, которая, как всегда, не была заперта. Седрик осторожно выглянул из-за неё. Всё было тихо. Видимо, ночные гости ещё не успели устроить переполох во дворце, или же это было не в их интересах. Седрик быстро побежал знакомой дорогой по верху стены и через некоторое время добрался до конюшни, где его уже поджидал архивариус. - Hу, где ж вы, сударь бродите... - начал было Питер, но Седрик нетерпеливым жестом оборвал его выступление. - Потом, потом. Hет времени, меня ловят.- и быстро вскочил на коня. - А что я говорил! - довольно сказал архивариус, как альпинист по крутому склону, взбираясь на свою пегую лошадку. Они тронули лошадей и убыстряя шаг, направились к дворцовым воротам, которые были заранее приоткрыты - архивариус позаботился об этом. Седрик ехал по пустынным улицам города, влажным от прошедшего недавно дождя. Пряный воздух был напоён ароматами ночного неба, мокрой листвы и недельных помоев, которые выливали городские хозяйки из окон своих домов прямо на улицы. Седрик глубоко вздохнул запах покидаемого навсегда отечества и глаза его увлажнились. - Да, вонь такая, что глаза режет. - заметив это, сказал архивариус, превратно истолковавший душевные порывы Серика. - Действительно. - сказал тот, не желая в этот час обьяснять кому бы то ни было свои внутренние переживания. И чтоб отвлечся, спросил - А как мы выйдем за городские ворота, ведь они охраняются? - Hу, вам видней. - То есть, как видней? Ты что, не позаботился об этом? - Вы мне ничего не говорили, и я подумал, что вы сами... - О, боже! - только и смог сказать Седрик, пребывая в состоянии, близком к тихому помешательству - Я совсем про это забыл. Hо тут-же успокоился, решив, что ничего уже не исправить, а волноваться просто так нестоит. - Hу, что ж. Там видно будет - всё равно сделать ничего нельзя. филосовски рассудил он, проверяя, легко-ли выходит из ножен кинжал, так, на всякий случай.