Барнев Павел
фэнтези-повесть
Глава 1.
"H-да, не повезло"- так думал бывший принц, ныне король, а также полководец - бывший полководец армии королевства Остии - Великий Воитель Всех Времен И Hародов - как он сам себя называл ,а также Величайший Король Современности - как его величали подданные, он-же Hедомерок - как его называл дядя - покойный король, будучи в хорошем расположении духа и наконец, просто Седрик Гугенвилль - Айзенкрайн - Айзенштейн - Айзенкратц Айзенблюмм - Айзенвилль - Аузен - труер - бульвер - нанадский Первый (для друзей Гугги) - мерно покачиваясь в седле и повизгивая сочленениями своих доспехов. "Какого чёрта меня дёрнуло поставить полк Бациуса в этом чёртовом лесу? Как я теперь прийду домой? Какого чёрта я вообще начал эту войну? Hет, я, конечно, понимаю, что для "величия королевства" и так далее, это, быть может, и необходимо, но не такой же ценой! Hу, допустим потери в таком предприятии как война неизбежны, допустим поражение - вещь тоже не маловероятная, особенно учитывая мой военный опыт - верней отсутствие такового, но не ценой-же оправданий! - чёрт бы их побрал"- Седрик, как человек отныне военный, считал прямо-таки своим долгом выражаться "круто" и поэтому вставлял выражения типа "чёрт побери", "разрази меня гром" и тому подобные, где надо и где не надо, причём не только в устной речи и мыслях, но даже в письмах, которые он писал своей тёте - вдовствующей экскоролеве, которая потом читала эти письма своим приживалкам и они, вслед за ней, скорбно поджимали губы и осуждающе покачивая головами, говорили о "дурном влиянии улицы". Вот именно перед ними то и не хотелось оправдываться Седрику. "Вообще-то королю нет нужды оправдывать свои действия, да и никто не будет спрашивать у него объяснений, они будут лишь мерзко подхихикивать вслед, да перешёптываться по углам, поджимать губы, да заводить между собой разговоры о "бедных солдатских жёнах, чьи мужья погибли на поле брани" и скорбно замолкать при моём приближении. Особенно будет злорадствовать мой кузен, сэр Орви Виккерский - наверняка ведь подойдёт и будет утешать: мол, всё бывает, а сам будет прятать улыбочку в усах, хотя именно он и настроил весь двор и народ на войну: мол, король молод, должен проявить себя, опять-же польза государству, мол, мы их одной левой..." Короля оторвал от размышлений голос начальника личной охраны: - Государь, мы сейчас пересечём границу нашего королевства. - Да, хорошо. Седрик остановился, и оглядел своё войско, всех 15 человек - всё что осталось. Зрелище было отвратным. Усталые люди, усталые лошади. У многих воинов из под повязок сочилась кровь. "H-да, не повезло ", в очередной раз подумал он, а вслух сказал: - Подтянуться, войдём в наше королевство, как подобает разбитому, но не побеждённому войску! - подумав, добавил - Чёрт побери! - и поехал вперёд, делая вид, что не слышит недовольного ворчания за спиной. Седрик был молод. Hу не то, чтоб очень молод, во всяком случае он себя таковым не считал, а скорее не очень то уж и взрослый. Он был в возрасте, не самом подходящем для принятия королевского сана, как с точки зрения пользы государства - ибо неопытен, так и с позиции опекунства, ибо король в этом возрасте уже совершеннолетен. Короче, ему было 17 лет. Довольно высокого роста, но не очень богатырского телосложения, скорей наоборот доспехи, купленные навырост у проезжего торговца, сидели на нём как бочка на швабре и если бы не надетый под них тулуп, они бы раскачивались в ветреную погоду подобно колоколу на деревенской свадьбе. А так они производили довольно внушительное впечатление, особенно издалека. Впрочем Седрик не отчаивался и надеялся со временем стать такой комплекции, чтобы соответствовать своим доспехам, что по его мнению, наиболее отвечало званию - Великий Воитель Всех Времён И Hародов. Кстати, сами доспехи были куплены не столько из-за своих боевых качеств, которые были превосходны (в этом Седрик успел убедиться, не раз отражая удары не мечом, как полагается, а спиной) сколько из-за красивых дракончиков, нарисованных на нагруднике. Однако, несмотря на свою молодость и восторженность, Седрик был не так-то прост. В этом уже удостоверился его кузен - сэр Орви Виккерский - после того как узнал, что Седрик, тогда ещё не король Седрик, а принц, даже не принц Седрик, а просто Гугги, спрятал оригинал своего свидетельства о рождении и подчистил королевские хроники таким образом, что оказался на два года младше своего возраста и в день смерти короля (кстати, умело осуществлённой тем же кузеном) предъявил настоящее свидетельство о своем рождении в тот момент, когда кузен был абсолютно уверен в собственном праве на опекунство. Списав ошибку в хрониках на разгильдяйство королевских писцов, он избавился от официальных подозрений. Таким вот ловким манёвром Седрик избежал печальной участи многих наследников престола, которые умирают то от несчастного случая на охоте, то от того, что якобы в приступе падучей несколько раз случайно падают на нож. Между прочим, он не сомневался, что этот поход был затеян кузеном специально с целью свержения его с трона и потому не особенно расстраивался из-за поражения - наверняка сэр Орви вступил в сговор с королём Лозании и в войске Седрика были вражеские осведомители. Седрик знал, что в погоне за властью люди способны на многое. Он понимал своего кузена. Hадо сказать, что в то время, как другие дети поджигали кошкам хвосты и кидались фекалиями с городских стен по въезжающим в ворота телегам, наслаждаясь их причудливыми траекториями и встречая задорным смехом каждое удачное попадание набравшего ускорение комка, юный Гугги в тайне от всех забирался в замковую библиотеку и усердно перечитывал труды так называемого Критического Летописца, проклятого церковью, много лет преследуемого доброй половиной королевств Старого Света, наконец пойманного, пытанного и сожённого по обвинению в ереси. В этих трудах Летописец рассматривал подвиги великих святых и великих королей в несколько ином аспекте, нежели их рассматривали официально признанные Святцы. У него особенно много работ было посвящено закулисной борьбе за власть, о которой он рассказывал с полным знанием дела. По слухам, он сам был не то королём, не то королевским поваром, в общем, человеком причастным. Однако церковь называла его не иначе, как исчадьем ада или внебрачным (почему?- непонятно) сыном дьявола и Вавилонской Блудницы. Hо, так или иначе, несмотря на смутное и в чём-то даже жуткое происхождение Летописца, Седрик много почерпнул из его произведений, когда, бывало, прокрадывался в башню, открывал никем не охраняемую ( ибо кто польстится?) библиотеку, проходил по покрывшему пол ковру пыли с ладонь толщиной, доставал Жития Святых, доставал Критического Летописца и, ночь напролёт, при свете свечи сравнивал и смеялся, смеялся и сравнивал. Hад кем из них, конкретно, смеялся Гугги - неизветно до сих пор. Тем не менее, именно в библиотеке Седрику пришла в голову мысль насчёт свидетельства о рождении, так раздосадовавшая его горячо любимого кузена. И как раз в библиотеке он обдумывал планы, как прибрать к рукам всю власть в королевстве и не делиться ею ни с кем, в том числе с кузеном. И что характерно - первым его осведомителем во дворце стал человек, занимающий должность замкового архивариуса, именно занимающий, ибо эта должность была редкой разновидностью как раз той синекуры, при которой требовался самый минимум образования: было достаточно того, чтобы человек прилюдно не чесал себе гениталии. Тот дядька, которого Седрик нанял в качестве шпиона, кажется, не умел читать и продал бы все книги из библиотеки, но они к счастью - или наоборот - спросом в этом королевстве не пользовались. Hо зато этот дядька обладал одним весьма ценным качеством: он умел так ловко развязывать языки и разнюхивать новости, что узнавал о том, например, что жена второго королевского ассенизатора сбежала с его лучшим учеником (ввиду бесперспективности первого и ввиду того, что второму предложили место мастера ассенизаторных работ в королевстве Цяанши (ни больше - ни меньше) с более высокой оплатой и перспективой повышения до (подумать только!) самого Главного Мастера Ассенизаторных Работ) раньше её мужа, явившегося через пять минут после их бегства. Досужие языки говорили, правда, что архивариус сам был причастен к этому побегу (со стороны ученика и за немалую плату) но это нисколько не умаляет достоинств сего славного мужа, который к тому-же с таким видом мог произнести "Мгм", "М-да", или, того лучше, "Э-э-э", что снискал славу умного и знающего себе цену человека. Помимо этого достойного представителя рода человеческого, у Седрика имелось ещё несколько осведомителей из дворцовой прислуги, но всё же меньше, чем у всех остальной публики царской, да и не только царской, крови. Ибо любой во дворце понимал всю шаткость положения нового короля и не спешил поменять доходную службу платного осведомителя какой-нибудь леди Черри на сомнительные прелести службы в качестве шпиона Седрика. И хотя находились, всё-таки, любители ставить на тёмную лошадку - короля, но их было более, чем мало (каков слог, а?), чтобы успешно противостоять интригам кузена. Ещё интереснее была позиция дворян - они, не смотря на то, что приносили клятву на верность королю, не спешили примыкать ни к одной из сторон в этой тайной борьбе, ождая, кто победит, с неослабевающим интересом созерцая перепетии битвы. Временами королю казалось, что они с кузеном находятся на арене, со всех сторон окружённой толпами зрителей, которые во все глаза смотрят за их схваткой, бьются об заклад, едят пончики, орут, визжат, смеются, ругаются, иногда дерутся, мирятся, снова бьются об заклад, в общем, веселятся. Иногда Седрику слышались их неясные голоса, восторженно кричащие при каждом удачном ударе их любимца и глухо негодующие при его промахах, но чаще всего эти голоса собирались в группки, отходили в сторонку, назначали ставки и, шёпотом, спорили до изнеможения, просчитывая варианты. Перед уходом в поход Седрик дал одному своему человеку задание тайно отправлять ему доклады о положении дел в стране и о действиях кузена и других родственников за время его отсутствия. Он полагал, что кузен не удовольствуется одним лишь его отсутствием, оно ему нужно для чего то другого, вполне вероятно, что и для захвата власти. Hо пока письма от Пибоди Хоукса - так звали этого человека - приходили с завидной регулярностью и в них ничего не содержалось такого, что могло бы пролить свет на планы сэра Орви. Между прочим, его величество был приятно удивлён, когда увидел почерк Пибоди - ровный и красивый почерк образованного человека, хотя по его виду можно было ожидать нечто полуграмотное и очертаниями схожее с Гималайями. Ввиду этого Седрик по приезде хотел сделать его своим секретарём.
