Феникс и зеркало - [54]

Старый Тинус кивнул белоснежной головой:

— Да, мастер, это так. Некоторые, правда, утверждают, что пятница для начинаний неблагоприятна, однако же этот общий закон вряд ли применим в данном случае… если вообще он верен. Я рассуждаю так, что пятница — это день Венеры, а Венера, подобно Юпитеру, способна лишь благоприятствовать делам, к тому же под ее властью находятся медь, латунь и бронза. Уже и поэтому ее день весьма благоприятен для начала наших работ. Но что, возможно, самое важное из перечисленного — знаком Венеры является зеркало, ее зеркало… — И на свежем, промытом песке он начертал знак *. — Конечно, этот знак — знак малой удачи, однако же и это лучше, чем отсутствие какой бы то ни было. И то сказать, начав с малой, мы достигнем и большой. Солнце ничего не освещает, кроме него самого. Так что, во имя света и благодаря зеркалу… — Он потер висок. — Итак, Венера управляет медью, латунью и бронзой. Сатурн управляет формированием, временем и свинцом, который медная руда содержит в себе в качестве примеси. Марс же управляет литьем… Да, мастер, ты выбрал верно. Марс, Сатурн, Венера и Луна[23] вот наши патроны в этом деле, и взаимное их расположение на небе благоприятно для нас. Однако, когда столь большое количество планет участвуют в труде, надлежит выбрать время, которое мы заложим в основу наших планов. Что за час мы выберем? Час Луны? Или Венеры? Марса или Сатурна? Впрочем, твое решение кажется мне верным, поскольку, согласно правилам практической астрологии, именно Луна является наибольшим сторонником перемен, и оттого предпочтителен именно лунный час. Что же остальные? Марс и Сатурн воссоединились в мистическом созвездии Рыб[24], отлично дополняемые Венерой, пребывающей теперь в магическом доме Скорпиона[25], что дает нам исключительно уместные соотношения для творчества, притом что дальнейшие перемещения этих трех планет лишь сблизят их с Луной, находящейся в сфере влияния Рака[26], передающей сияние Венеры далее — Марсу и Сатурну[27], стимулируя удачу в ремеслах и пророчествах…

Голос его стал тише, он продолжал бормотать что-то о планетных часах, часах дневных и ночных, Домах, узлах, и Асцедентах[28], наконец совсем смолк.

Присутствующие, казалось, вздохнули с известным облегчением. И в возникшей тишине стало слышно капанье… кап-кап-кап… воды в клепсидре. Секунды падали вниз, одна за другой, стекались в минуты. Вергилий поднял свою правую руку, держащую белый жезл, все затаили дыхание, верхний шарик клепсидры с ясным и чистым звуком упал вниз. Вергилий махнул рукой, подавая сигнал. В тот же момент возник тяжелый, гулкий и грубый звук, никого не испугавший, поскольку все ожидали именно его. Началось измельчение руды. Звук разносился по всей улице Драгоценной Сбруи, привлек своей необычностью на какое-то время внимание пешеходов и соседей, заставив кого остановиться, кого высунуться из окна. Выражения лиц были у всех разные, вот только страха не было ни на одном. Хозяина дома Бронзовой Головы опасаться им не приходилось: он никогда никому не делал зла, не вредил.

Медная руда была твердой, но с помощью громадного, мощного песта, подобного поставленной вертикально стенобитной машине, сопротивление металлического камня было сломлено. Сначала предстояло раздробить руду на мелкие части и только потом приступить к выплавке металла.

Печь была устроена по всем правилам ремесла и магического искусства. В ее фундаменте были установлены в форме креста четыре камня — в соответствии с уложениями древних; все это было исполнено под прямым руководством Клеменса. На этом основании были установлены железные прутья, сходящиеся под прямыми углами. Арматура была заполнена тщательно размытой и смешанной с конским навозом вавилонской глиной, в боках получившегося корпуса были проделаны дыры, а сам он — схвачен по периметру железным обручем. Это был горн. А выше его шла часть печи, сделанная из той же глины с добавлением мелких камней, и эта часть имела вид большого горшка.

— Суживается от середины кверху. — Кажется, Клеменс объяснял это уже в десятый раз. — И в высоту больше, чем в ширину. Свои печи я всегда ставлю именно так, такой же возвел и твою. Глину, поверь мне, очищали раз сто. Все лошади были кобылами, вскормленными отборным овсом, яблоками и травой, выщипанной — обрати внимание, именно выщипанной, а не срезанной — на склонах скалистых вершин, где, никаких сомнений, ее никогда не скашивали. Кормили при этом в течение трех дней, за которые все предыдущее, вне сомнения, успело выйти наружу. Что касается железных брусьев, которые скрепляют середину печи, то они, разумеется, были только что выкованы. Чтобы их закалить, я использовал желчные камни одного из священных животных. Выжег их на огне, смолол и смешал с самой чистой солью. А что касается воды, ха-ха, — Клеменс от души расхохотался и хлопнул в ладоши, то это вовсе не обычная вода, загаженная примесями, грязью и чем угодно еще. Нет, я взял корову-трехлетку и держал ее три дня взаперти, без пищи. А на четвертый я дал ей папоротник. И больше ничего, кроме папоротника, и кормил им в течение двух дней. Затем заключил корову в железный короб с дырками внизу, подставил снизу контейнер для сбора влаги и два дня и три ночи собирал ее мочу. Вот такой вот водой я и закалил инструменты и изделия из железа и стали.