Феникс и зеркало - [53]

— А что ты скажешь, Вергилий, если в этом деле мы используем пепел василиска? Ах, да… перед тем как ты мне ответишь, должен тебе сказать… это доставлено. Ну, то, за чем было послано в Оловянные Земли. Итак, что касается василисков…

Но Вергилий не был расположен дискутировать о василисках. Вместо этого он с превеликим удовольствием опустился в кресло.

— Что же, значит, золотая птичка вернулась… — Но Клеменс отрицательно покачал головой, не отрывая глаз от книги. Холод разлился по груди Вергилия: что ж, только что вернувшись с Кипра, добыв медь, он должен теперь пуститься в еще более рискованное и долгое путешествие в Оловянные Земли? — Но ты сказал, что…

— Я сказал не так, а по-другому. То, за чем было послано. Олово. Увы, чудесное созданье не вернулось, вернулся лишь один из ее охранников… потрепанный, еле живой, но олово доставил. Тартессит, которого именуют Хозяином Воздуха, рассказал мне обо всем этом. Боюсь, он сильно расстроился. Ну да ладно, вернемся наконец к василискам и их пеплу… Рассуждая на сей счет, великий авторитет Роджер Таффилд находит, что со всей непременностью требуется отличать и различать между собой василисков двух родов. Один род оных рождается из крошечных яиц, кои иногда производят старые петухи. Подобное существо просто ядовито, однако же их пепел служит отличным противоядием, но опасен и в этом качестве, поскольку в случае ошибки, когда в действительности яд в организме отсутствует, употребление пепла василиска само вызовет отравление, как правило смертельное. Василиски же другого рода вылупляются из яиц некоторых кур, а именно кур слишком старых, дабы вызывать интерес петухов, однако же в противоестественной страсти спаривающихся с жабами. По словам Роджера, подобным союзам благоволит сам Сатана, результат же соития — плод его имеет вид тщедушного цыпленка с крошечной грудью и гребешком в форме короны, имя же обоих родов происходит от имени короля Василия. Следует учитывать, что взгляд василиска второго рода влечет за собой окаменение взгляд поймавшего, посему, еще до появления существа на свет, яйцо, его в себе содержащее, необходимо поместить в стеклянный матовый сосуд, впоследствии же приближаться к василиску только сзади или глядеть на него через зеркало… Пепел подобных василисков чрезвычайно полезен в работах, связанных с золотом, равно как и в прочих делах, связанных с металлами. Вот так у Роджера.

— Нет, — осторожно отказался Вергилий. — В этом деле и так много неясного, чтобы идти на неоправданный риск. Да и некогда — работа ждет, мой дорогой Клеменс…

Алхимик, хотя и с видимым сожалением, но кивнул в знак согласия, вскочил на ноги и хлопнул в ладоши.

— Думаю, тебя вполне удовлетворят наши приготовления. Мы обнесли часть двора, создав таким образом совершенно новую мастерскую, не связанную ни с какой прошлой работой. Окна в ней забраны тонкими пластинками из алебастра, равномерно распределяющими свет по всему помещению. Печь готова, приготовлены горн, дерево, древесный уголь, инструменты и приспособления, меха и наковальня, песок, глина и воск, не говоря уже о верстаках, вспомогательных механизмах и железе. Также нами изготовлены сосуды из специального стекла, прозрачного, но гораздо более прочного, нежели обычное. Есть растворы щелока и склянки с концентрированной серной кислотой и купоросным маслом — в зависимости от того, что ты предпочтешь использовать. Мы приготовили даже опилки из самшита.

— Хорошо… хорошо… — только и кивал Вергилий.

Запустив свою гигантскую лапищу в бороду, Клеменс не без удовольствия резюмировал:

— Думаю, в твое отсутствие все было исполнено так, как ты исполнил бы сам, оставайся здесь.

Вергилий кивнул. Но боль в его душе достигла такой силы, что казалось, он слушает о работе лишь затем, чтобы отвлечься от страдания.

— Какие еще новости? — спросил он мягко.

Клеменс сообщил, что других новостей нет. Заезжала, правда, пару раз Корнелия вместе со своим Туллио, причем последний имел такой вид, словно собирается спустить тут со всех шкуру или, на худой конец, высечь. Однако вид происходящих работ успокоил нетерпение Корнелии и умерил гнев старика.

— Ох! — Клеменс внезапно словно бы пришел в себя. Вергилий с удивлением поднял брови. — Ты же вернулся! О Посейдон! Какая глупость с моей стороны забыть о том, что ты был в отлучке и отправлялся куда дальше, чем на Эльбу или в Ишию. С возвращением, Вергилий, и вознеси же немедленно благодарственную молитву Прекрасной Белой Матроне и ее спутнику, Рыжему Человеку[22], за то, что они, вне сомнения, помогли себе в твоих тяготах!

Что-то екнуло внутри Вергилия. Конечно, он был прекрасно осведомлен о том, что эти слова выражали известную алхимическую символику Солнца и Луны, золота и серебра, их женитьбы, дающей своим плодом «электрум», сплав, но тогда почему…

— Прости мое бормотание, — перебил его мысли Клеменс, — и расскажи-ка мне обо всем, что с тобой происходило.

Вергилий мягко улыбнулся:

— Знаешь, здесь, как во многих сказках, мне следовало бы сообщить, что рассказчик уже слишком устал и продолжит историю на следующий день. Да я и в самом деле устал, однако же завтрашнее утро найдет нас занятыми неотложными делами, да и вряд ли усталость успеет исчезнуть к утру. Словом, я действительно расскажу тебе обо всем прямо сейчас. Только… налей-ка нам по капельке пятой сущности вина, полученной в твоем волшебном кубе…