Фехтовальщица - [6]

Начали со всевкусных бобов.

— Фу–э–э-э, чтоб я еще хоть раз… Дайте водички скорее, рот сполоснуть и куда–нибудь сплюнуть, — вместо воды Невилл и Гарри одновременно протянули мне по шоколадной лягушке, заесть бяку. Предупреждать же надо!

Вот честно, будь это настоящей лягушкой, я бы так не визжала. Но чувствовать, как шоколадные пальчики перебирают по твоей руке и осознавать, что ты собиралась их укусить! Ыыыы! Я взмахнула руками и шарахнулась в сторону двери, лягушка прыгнула под защиту Тревора, в этот момент дверь распахнулась, и мы с вошедшими свалились в веселую кучу–малу.

Невилл помог мне подняться и сесть. Гости втиснулись в купе и закрыли дверь. Белобрысый мальчик с прилизанными светлыми волосенками и лисьим носиком не отрываясь смотрел на Гарри. Речь его, видимо, тоже была обращена только к Поттеру:

— Это правда? Все в поезде говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты?[4]

Интересно, кто это «все»? Неужели тетка–с–тележкой узнала мальчика–который–сирота и вместе со сладостями теперь продает инфу? И как ведь самой от себя не противно?! Зря у нее вообще что–то покупали.

— Я, — мальчишка смотрел светло и открыто.

А вот по мне — странное начало для знакомства. Кажется, мы встретили еще одного несчастного асоциального ребенка. Многовато их в магическом мире. Или это только в нашем купе такая концентрация?

— Кстати, это Крэбб. А это Гойл, — судя по тому, как мальчик глазел на Поттера, представлял он своих друзей исключительно ему, нас тут словно бы не было. — А меня зовут Малфой, Драко Малфой, — закончил он, выдержав эффектную паузу.

— Очень приятно, — ответил Гарри после некоторого молчания. — А это Гермиона и Невилл Лонгботтом.

— Лонгботтомы — уважаемый старинный род, — кивнул Драко, важно пожимая руки мальчикам.

— А Крэбб и Гойл — это имя или фамилия? — спросила я, и пришлые мальчишки растерялись. Они выглядели такими маленькими и потерянными, что мне едва не стало стыдно. Через пару секунд поняла, в чем дело: Гарри представил нас так, что можно было подумать, что мы с Невиллом родственники-Лонгботтомы. — Моя фамилия Грейнджер.

— Родственница Дагворт — Грейнджера? — моментально оживился Крэбб.

И что тут ответить? Что я знаю только папочку и мамочку, и тех не так давно? На семействах и чистоте крови, судя по «Истории Хогвартса», в мире магии помешаны. Не хотелось бы скандала. Как бы так соврать, чтобы не поймали и чтобы почти не соврать?

— Грейнджер. Для первого знакомства, считаю, вам должно хватить, — подпустив в голос холода, сказала я. — А если у кого–то возникнут сомнения в моей гордости, достоинстве или семейной чести — можем выяснить отношения на шпагах или с палочками в руках. Но время магической дуэли в таком случае я определю сама — на данный момент я не владею боевыми заклинаниями в должном объеме.

Мальчишки несколько секунд сидели в ступоре, потом Малфой отмер и кинулся извиняться за «отсутствие такта». Интересные у них тут отношения, почему извиняется не Крэбб? Малфой настолько отвечает за своих спутников?

Несколько минут ушло на взаимные уверения в обоюдной необидчивости.

Мальчишки представились полностью — Винсент Крэбб и Грегори Гойл. А я наконец вспомнила о виновнице переполоха. Шоколадная гадость как раз подобралась к штанине Драко, когда Гарри широким жестом пригласил мальчишек к нашему столу. Ребята так явно обрадовались, что во мне пробудился материнский инстинкт. Это что же, дети весь день в поезде некормленые? Ни вагона–ресторана, ни родительских свертков из дома… Бедненькие… Я метнулась к столику, скоренько прибирая огрызки и стараясь как–то расставить и поделить скудные остатки нашей трапезы, чтобы хватило еще трем молодым растущим организмам (а там продуктов–то и было не так много: я вообще планировала все в одно лицо съесть). Н-да, маловато будет. Тут за моей спиной раздался радостный голос Грегори:

— О! Шоколадная лягушка! Чья?

— Ничейная, — жизнерадостно ответил Гарри.

— Здорово! — Гойл чем–то сладко зачмокал.

О–у–у, фу–у–у, я не стану поворачиваться, нет. Не хочу это видеть.

Глава 3

Подъезжали к Хогсмиду доброй компанией. Обсуждали распределение. Немножко пошумели и поругались, но так ни к чему и не пришли, кроме агрессивно–юношеского решения наплевать на чужое мнение и искать свою дорогу. Когда я осторожно подводила ребят к этой мысли, думала только об одном: мальчишки не обязаны сопровождать меня на пути Избранной, я должна дать им хоть какой–то шанс увернуться, избежать судьбы. Ну, и еще, наверное, были такие мысли: чтобы дети за грехи отцов не отвечали, им эти грехи не надо повторять…

Ой, да не было особых мыслей, само как–то сложилось, в последнюю очередь я думала о чистокровных заморочках магического мира. Я и относилась–то до сих пор к происходящему как к сказке, фильму, странному сну. Да что уж теперь!

Следуя указанию «Голоса–из–коридора», в смысле — объявлению машиниста, мы оставили багаж в купе и выдвинулись на платформу. Невилл нес Тревора в коробочке из–под Хеппи Мил, Гарри, не слушая уверений Драко, что сова относится к багажу, волок за собой клетку с Хедвиг. И я была с ним согласна: птица — это питомец, а не багаж. Стоило бы внятней объяснить, как именно будут доставляться вещи по спальням первокурсников и что делать с крупными питомцами. Потому что, если все будут с совами, кошками и жабами — это получится филиал зоосада, а не первый курс магической школы.