Фаворитки короля Августа II - [187]

Среди всех этих запасов, оцененных по смерти Брюля в 100 тысяч талеров, находилось 198 вышитых одежд и 120 украшенных золотом, множество шелковых, бархатных и обыкновенных платьев. При этом 30 шляп, 139 перьев, 74 шубы и 17 муфт. Белья и кружев — на 20 тысяч талеров, 102 различных часов, 843 табакерки, 75 шпаг, 55 футляров, 87 колец, 600 ружей, 67 флаконов для духов, 29 карет и двое носилок.

Судя по этому, можно отчасти определить расходы этого расточительного фаворита, на которые он тратил саксонские деньги. В этом отношении он превзошел всех предшествующих министров. Эти безумные траты не могли не привлечь внимания короля. Но покорные креатуры Брюля были находчивы: они сумели уверить короля, что все эти затраты оплачиваются благодаря бережливости его супруги графини — лучшей хозяйки в мире, обладающей необыкновенной способностью жить на широкую ногу при малых средствах. Они утверждали, что ежегодные расходы министра не превышают 20 тысяч талеров.

Брюль старался внушить королю, что он сам вовсе не дорожит роскошью, но пользуется ею для того, чтобы возвысить значение саксонско-польского Двора в глазах посланников и чужестранцев. Эти доводы льстили самолюбию слабого короля.

Несмотря, однако, на старания Брюля скрывать от короля расточительность собственную и своей семьи, слухи об этом достигли Августа. Жалкое состояние финансов перед объявлением Семилетней войны дошло до того, что офицеры саксонской армии в течение 28 месяцев не получали ни геллера содержания. Один полковник решился наконец обратиться к королю, изложив ему письменно положение его офицеров и присовокупив просьбу выплатить хотя несколько тысяч запоздавшего жалованья. Ему удалось, несмотря на шпионов Брюля, передать это прошение в руки королю. Король, уверенный в том, что содержание армии выплачивалось в срок, велел позвать Брюля. Его высокопревосходительство, ни на минуту не теряя самообладания, возразил, что намерение его врагов поколебать доверие к нему его величества не имеет основания, так как он может доказать на деле, что содержание армии выплачено сполна до текущего месяца. Он обещал представить на другой день его величеству убедительное доказательство, подтверждающее его заявление.

Затем Брюль приказал во всех полках уплатить за текущий месяц жалование и взять расписки с офицеров. На следующий день он представил его величеству клятвенное удостоверение от генерального военного кассира и расписки офицеров. Что касается полковника, подавшего жалобу, то его Брюль считал «невменяемым».

Таковы были проделки его высокопревосходительства.

XXVIII

Безукоризненный придворный. Король и премьер. Кумовство. Любовник графини. Жестокое наказание. Образ жизни фаворита. Две любовницы.

Брюль пользовался безграничной властью над королем. Этого он добился своим безотлучным пребыванием при нем, старанием льстить и угождать ему во всех прихотях.

Брюль отличался приятной наружностью: он был среднего роста, но красивого сложения, обладал изысканной утонченностью в манерах и необыкновенной привлекательностью в обращении. Получив поверхностное образование, он, однако, покровительствовал искусствам, любил поэзию и музыку, вообще имел вкус, но довольствовался ролью мецената. Придворный этикет он знал до тонкости. Его любимой поговоркой было: «Мы все актеры, дело только в том, кто лучше исполнит свою роль».

При этом Брюль умел придать своему лицу выражение необыкновенной честности и откровенности. На словах он всегда был учтив и предупредителен. Он постоянно повторял своим собеседникам: «Я к вашим услугам; я ваш преданнейший и покорнейший слуга». Его покорность и предупредительность в обращении с королем были неподражаемы.

Август III был «добрый бюргер», по словам одного нунция, очень добродушный, благоразумный, но беззаботный монарх. Он имел некоторые познания, но был беспечен, равнодушен, изнежен и ленив по характеру. Люди, удостоившиеся его доверия, могли распоряжаться его волей по желанию, но его трудно было поколебать в раз принятом решении.

На Брюля ему указал его отец, Август Сильный, и потому Август III поручил Брюлю управление страной, сам нисколько ни о чем не заботясь. Премьер проводил все время после обеда в покоях короля и оставался при нем, не говоря ни слова. Флегматичный король курил табак, расхаживая по комнате, а когда он обращался к любимцу с вопросом:

— Брюль, есть ли у меня деньги?

— Есть, ваше величество! — был неизменный ответ.

Брюль никогда не покидал короля. Он был также его постоянным спутником во время охоты. Кроме него никто не имел прямого доступа к королю. Этой привилегией пользовались только креатуры Брюля, занимавшие должности камергеров, камер-юнкеров или камердинеров.

Ни один лакей не поступал на службу короля без одобрения Брюля, считавшего маленьких людей самыми опасными из-за их постоянной близости к господам. С ними монарх мог беседовать, не стесняясь. Брюлю хорошо было известно, какой властью такие люди иногда пользовались над сильными и могущественными властителями. Пример Фридриха Великого и его камердинера Эверсмана служил тому подтверждением. Знаменитый министр, ни перед кем не склонявшийся, преклонялся перед этими ничтожными и незначительными людьми.