Фаворитки французских королей - [6]

Но если король, как можно предполагать, и был доволен, то Людовик Орлеанский был удовлетворен куда меньше. Желая забыть эту «ужасную» ночь и отомстить своему тестю, он предался безумному разврату, стал предаваться страсти со всеми встречными женщинами, от аристократок до служанок, не различая ни девиц легкого поведения, ни порядочных и скромных девушек, ни замужних дам…

В своем роде будущий Людовик XII был истинным знатоком своего дела — уже через год он похвалялся тем, что испробовал и переспал со всеми женщинами амбуазского двора и теперь даже в темноте может легко отличить одну от другой по ласкам, запаху и очертаниям тела.

Впрочем, было одно досадное исключение. Ни губ, ни тела одной из них он так и не испробовал, причем именно той, которая хотела стать его любовницей; он еще не коснулся Анны Французской, старшей дочери Людовика XI. А между тем она давно и страстно любила своего кузена. Однажды, когда ей было всего 12 лет, она сказала отцу: «Я хочу, чтобы Людовик стал моим мужем». Пришлось подыскивать ей более «миролюбивого и благожелательного супруга». Им оказался 33-летний Пьер де Боже, один из советников короля. Бракосочетание было отпраздновано 30ноября 1473 года.

* * *

В течение нескольких лет Людовик XI очень боялся, как бы племянник — Людовик Орлеанский, ссылаясь на невозможность нормальных отношений с супругой, не стал добиваться от папы расторжения этого брака. Поэтому каждые полгода он заставлял своего зятя посещать замок Линьер в Берри, где жила несчастная калека, и доказывать ей свою любовь.

Поездки эти были для Луи тяжелым бременем. Ему вовсе не хотелось расставаться со своими любовницами в Блуа или Амбуазе. Поэтому явившись к своей законной жене, он всякий раз демонстрировал ей не свою любовь, а лишь свое плохо скрытое (а подчас и вовсе не скрываемое) раздражение.

«Убирайтесь! — так будто бы кричал он, если верить Ги Бретону, — Почему бы вам не оставить меня на время в покое. Поездка так меня утомила». Так изо дня в день находил он новые предлоги и по-прежнему уклонялся от своего супружеского долга. Узнав об этом, Людовик XI повелелстраже, охранявшей замок, почти насильно втягивать его в долгие партии игры в мяч сцелью «разогреть плоть и привести его в благотворное для любви состояние». И самое странное, обычно это средство, по всей видимости проверенное стражниками на самих себе, стало приносить ожидаемые результаты. Юный Луи стал чаще навещать свою супругу, а иногда, словно ослепленный жгучим желанием, даже со всех ног вбегал в опочивальню принцессы.

В такие дни в замок Плесси-лё-Тур отбывал гонец, дабы уведомить о таком счастливом событии отца молодой супруги.

Конечно же, кто не согласится с тем, что в дипломатии и большой политике, в военном деле, в делах управления король был хитер и умен, но юный Луи Орлеанский оказался вполне достоин своего учителя (ведь не только у своей матери, но и у короля брал он уроки жизни и властвования), — поняв, что он стал жертвой милой и такой спортивной уловки (в которой, правда, не было ничего бесчестного или позорного), он пригласил в замок Линьер одну знакомую куртизанку, с которой весело проводил время в Блуа. Так после игры в мяч под одобрительные возгласы и взгляды стражников, полагавших, что он идет к супруге, он запирался в покоях большой башни именно с этой сладострастной дамой.

Жаль, но вскоре об этом стало известно не только в провинции Берри и на берегах Луары, но и в Париже, где история эта наделала много шуму. Как водится, одни жалели молодую герцогиню Орлеанскую, другие защищали Луи, «которого женили силой», и все единодушно винили короля, который стал причиной несчастья обоих.

В марте 1479 года Людовик XI внезапно заболел, и врачи не смогли сказать ничего определенного о его недуге. Утверждали, что он парализован и даже потерял дал речи и что при нем неотлучно дежурит некий святой человек, приехавший во Францию из итальянской Калабрии, изумляя успехами своего лечения всех врачей.

Но пока парижане повторяли эти слухи, ежедневно жадно ловя новости о здоровье государя, семнадцатилетняя принцесса Анна де Боже оставалась в Амбуазе, глубоко страдая по Луи Орлеанскому. Как ни странно, отец всегда восхищался ее умом, говоря: «Она — наименее глупая из всех женщин Франции, ибо судьбе не было угодно познакомить меня ни с одной умной». И словно подтверждая эти слова делом, он отдал именно под ее опеку своего сына и наследника Карла, который должен был рано или поздно получить в наследство «самое прекрасное из земных королевств».

Однако на сей раз, — рассказывает Ги Бретон, — Людовик XI выздоровел вопреки всем стараниям и ухищрениям врачей. И Луи Орлеанский, уже тайно обсуждавший с важнейшими сеньорами королевства, как легче заполучить власть, отобрав ее у законного наследника Карла, вновь отошел в тень, затаив в душе досаду и предавшись для наилучшего душевного успокоения сладострастию и разврату. Говорят, что в это время у него была связь с известной красавицей и куртизанкой Амазией, чей неверный и взбалмошный нрав причинял ему немало неприятностей. Едва он покидал ее покои, эта очаровательная и сладострастная красавица тут же оказывалась в объятиях слуги, лакея, а иногда и первого встречного сластолюбца, встреченного ею на улице и тотчас увлекаемого гетерой на ее ложе. Луи Орлеанский не смог долго этого переносить и, избавившись от свиты у дверей ее дома, стал затворяться с ней в одиночестве, полагая, что лучше уж готовить самому, чем заставать Амазию обнаженной на коленях у достопочтенного повара или у его ног.