Фарт - [176]

— Эй, Морозов, марш сюда! Это твой сундучок? — крикнул боцман.

Лицо Морозова потемнело.

— Мой, — ответил он, приблизившись.

Федор Бухвостов понял, что в сундучке Морозова найдены листовки.

ГЛАВА XXIII

Поезд шел по широкой равнине. Наступал вечер. Крестьянки на полях убирали хлеб. Мужчин видно не было: они воевали. Чуть сплюснутые игрушечные тени вагонов бежали по желтой земле; косые скаты колес бесшумно катились по ровной насыпи.

У окна вагона стоял штабс-капитан Чупров. Он ехал с докладом в морское министерство. Что скажет ему министр?

Он представлял себе сладенького старичка с широким, чуть приплюснутым носом, как у каменной бабы с южнорусского могильника. Серые усы его были опущены книзу, и в форменной фуражке, которую он носил низко насаженной на уши, адмирал напоминал старого воробья, выглядывающего из-под карниза.

Что скажет он по поводу минной операции, впервые проведенной первым в мире подводным минным заградителем? Чупров собирался настаивать на немедленной закладке серии таких судов.

Неспокойно было у него на сердце. Он думал об усилиях, которые затратил на создание «Спрута». Будет ли наконец признание или нет?

И, думая, будет ли признание, Чупров вспоминал Порт-Артур и то, что чертежи оригинальной торпеды, сконструированной русским изобретателем, попали в руки японцев; ими, а не русскими были они применены в русско-японскую войну. Он думал о признании, а вспоминал, что проект подводных крейсеров капитана второго ранга Колбасьева, представленный в морское министерство, исчез из его недр неизвестно куда. Он думал о признании, а вспоминал о засилье немецкого капитала в судостроительной промышленности. Банком, финансирующим ее, руководил австрийский подданный Заруба, директором банка был немец Шульц, основной пакет акций находился у немца Ландсгаузена. И в результате — Двибус, пытавшийся уничтожить его лодку.

Горькие мысли одолевали человека, который только что одержал успех. Это было странно, но много странного в те годы творилось в России.

А далеко на юге, в Севастополе, в большом двухсветном зале морского суда перед седоголовыми адмиралами стояли в тот час простые люди — минер Бухвостов и матрос Николай Морозов. Прокурор в крахмальной манишке и золотом пенсне монотонным голосом говорил обвинительную речь.

В чем обвинялись военные моряки? В том, что они принимали участие в сходках революционной группы, в произнесении противоправительственных слов, в подготовке вооруженного восстания.

Монотонно, гладко, расчетливо говорил прокурор, закатное солнце блестело на стеклах его пенсне. Федор Бухвостов стоял навытяжку перед длинным столом, покрытым зеленой суконной скатертью.

Только теперь Федор Бухвостов понял, что означала радиограмма о его аресте. Его подвел шпик в студенческой фуражке, который спугнул сходку мастеровых на берегу Буга. Федор прихрамывал на левую ногу, и шпик заметил издали эту особенность. А у Морозова нашли в сундучке листовки.

Седоголовым судьям, дремавшим за длинным судейским столом, никакого дела не было до того, что один из обвиняемых совсем недавно совершил подвиг. На стене над судейским столом висел портрет царя в тяжелой золоченой раме. В мундире капитана первого ранга, царь изображен был во весь рост. Он стоял вполоборота и глядел в зал через плечо бесцветными сонными глазами. Его именем вершили приговор адмиральские судьи…

Андрей Павлович Чупров приехал в Петроград в жаркий день в конце июля и сейчас же отправился с докладом в морское министерство. Он покинул заградитель, как только «Спрут» отшвартовался в Севастополе, и ничего не знал о том, что случилось с Бухвостовым. Морской министр принять Чупрова не смог. Приближался день рождения наследника-цесаревича, и морской министр был занят подготовкой придворного торжества. Чупрова выслушал чиновник министерства, сановный адмирал с таким же идолообразным лицом, как у самого министра.

— Да, конечно, — произнес он, когда Чупров закончил доклад, и с отеческим одобрением посмотрел на конструктора. — Операция проведена успешно. Но, может быть, это случайность? Ничего нельзя знать. В вашей идее есть верное зерно, это безусловно, но мы должны подходить к вопросу с государственной точки зрения. С государственной! — повторил он, и лицо его приняло таинственное выражение. — Можем ли мы допускать расходование средств на строительство кораблей, не получивших разносторонней проверки? Кстати, самая идея минной войны… Англия, например, считает мины оружием слабого флота…

Чупров не сдержался:

— Англия считала мины оружием слабого флота, но когда началась война, она обратилась к нам за помощью. Вы сами подписывали приказ о посылке в Англию комплекта мин и отряда моряков-специалистов.

— Я не говорю, что нужно совсем отказаться от минного оружия, но преувеличивать его силу не годится. А тем паче ваш заградитель берет такое ограниченное число мин…

Чупров молчал.

— Когда «Спрут» может вторично выйти на операцию? Ах, он нуждается в ремонте? Вот видите, один поход, а материальная часть уже требует издержек. Да, да, решение придется отложить. Таково, кстати, мнение министра…

На ремонт «Спрута» ушло больше года. Война продолжалась, а заградитель все это время стоял в доке.