Фархад и Ширин - [31]

Шрифт
Интервал

И власть его покорно я приму.
Одну лишь милость да проявит он —
От встречи с ним пускай избавит он.
Уговори его — и я тогда
Твой друг и раб до Страшного суда!..»
Шапур исполнил просьбу — и Бахрам
Сказал: «На это я согласье дам.
Однако же армянская страна
Хосровом так, увы, разорена,
Народ такие пытки претерпел,
Такие он убытки потерпел,
Что даже и прикинуть трудно мне,
Какой понес ущерб он на войне.
Да будут все убытки сочтены —
И Шируйей сполна возмещены.
Когда он ублаготворит армян,
Тогда его я выпущу в Иран,
Однако пусть сначала присягнет,
Что столько же оттуда он пришлет…»
Почел за милость Шируйя приказ,
Казну свою опустошил тотчас —
И весь ущерб, что принесла война,
Армянам тут же возместил сполна.
А возвратясь в Иран, как присягал,
Он без задержки столько же прислал…
* * *
Бахрам велел созвать народный сход
И вопросил армянский весь народ:
«Фархада ради кто из вас терпел
Парвизов гнет и разоренье дел?
Кто потерпел ущерб — скажите мне,
И радуйтесь: я уплачу вдвойне».
В ответ на речь его со всех сторон
Раздался шум смятенья — плач и стон:
«О, за Фархада все молились мы!
Стать жертвой за него стремились мы!
Скорбим поныне мы всегда о нем
И эту скорбь деньгами не уймем!..»
Бахрам назначил счетчиков, вдвойне
Плативших пострадавшим на войне.
И заложить затем решил Бахрам
Основу и величье царства там.
Он вызвал всю родню Михин-Бану,
Нашел средь них ровню Михин-Бану:
Достойный муж, светило меж светил,
Кто мудростью Бану превосходил.
Его, как падишаха, на престол,
Герой Бахрам торжественно возвел,
Дабы народу в государстве том
Стал мудрый муж покровом и щитом;
Дабы, держась державных правил там,
По справедливости он правил там;
Чтоб заново страну отстроил он,
Ее богатства чтоб утроил он.
Народам и державам — там расцвет,
Где справедливость есть, где гнета нет!..
И это все царю армян внушив
И так устройство царства завершив,
Китайские войска созвал Бахрам
И роздал всю свою казну войскам,
Сокровища и деньги роздал всем
И начал с извиненья речь затем:
«Со мной столь трудный совершив поход,
Перенесли вы множество невзгод,
Теперь вернитесь к семьям, по домам,
К своим хозяйствам и к своим делам.
Хакану так скажите обо мне:
«Нашел Бахрам Фархада в той стране,
Обрел теперь Бахрам к блаженству путь,
Прости, хакан, здоров и счастлив будь!»
* * *
Бахрам, такую речь войскам сказав
И путы связей с миром развязав,
От праха мира отряхнул подол, —
К Фархадовой гробнице он ушел.
А с ним — Шапур. Вблизи нее в те дни
Отшельниками зажили они.
Так этот путь смиренья стал для них
Желанней всех богатств и царств земных…
Примеру их последуй, Навои,
Осуществи желания свои!
* * *
Мне чару униженья, кравчий, дай!
Вина уничтоженья, кравчий, дай!
Быть может, ощутив его во рту,
Я тот же путь спасенья обрету!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Быстробегущий небосвод, внемли!
Покоя алчет слабый сын земли.
Лекарство дай от робости моей,
Избавь меня от клеветы людей.
Коварный недруг чтобы не вонзал
Мне в сердце сотни ядовитых жал,
Чтоб, превратясь для стрел обид в мишень,
Мозг не гудел, как улей, целый день;
Чтоб сердца разоренная страна
Мир обрела, была возрождена.
Пусть расточитель и завистник-плут
Сочувствия у шаха не найдут.
Пускай не валит на меня вины
Тот, чьи поступки каждому видны.
Пусть на мои страданья взглянет шах —
И милостив ко мне да станет шах.
Чтоб радости не ведал клеветник,
Чтоб радости моей расцвел цветник!
Чтобы в теченье суток каждый час
Я мог вздохнуть свободно хоть бы раз;
И сердце застучало бы ровней
И не сжималось так в груди моей;
Калам в руке старательней бы стал,
Я сам к словам внимательней бы стал.
И, если б я очистить чувства мог,
Поднять бы и свое искусство мог.
И если счастья моего звезда
Не станет мне завидовать тогда, —
Пусть от людей я буду в стороне,
Покой да предоставлен будет мне.
Все должности с меня да снимет шах,
Чтоб я стихи слагал не впопыхах,
Пусть я у шаха иногда найду
И благосклонность к своему труду.
Я — не Хосров, не мудрый Низами,
Не вождь поэтов нынешних Джами,
Но так в своем смирении скажу:
По их стезям прославленным хожу.
Пусть Низами победоносный ум
Завоевал Берда, Гянджу и Рум;
Пускай такой язык Хосрову дан,
Что он завоевал весь Индустан;
Пускай на весь Иран поет Джами,
В Аравии в литавры бьет Джами, —
Но тюрки всех племен, любой страны,
Все тюрки мной одним покорены!
Я войск не двигал для захвата стран,
Но каждый раз я посылал фирман.
Скажи: писал я дарственный диван
Не так, как государственный диван —
И от Шираза до степей туркмен,
От Хорасана до китайских стен, —
Где б ни был тюрк, — под знамя тюркских слов
Он добровольно стать всегда готов…
И эту повесть горя и разлук,
Страстей духовных и высоких мук
Писал я вдохновенно день за днем
На милом сердцу языке родном.
О боже мой, тебе — моя хвала!
Твоя десница мой калам вела
И не закрыла книгу дней моих,
Пока не прозвучал последний стих!..
Год написанья книги: восемьсот
И восемьдесят девять. Дни не в счет.[45]
* * *
Побольше чару, кравчий! Поспеши, —
Чтоб друг поднес друзьям от всей души.
Полней налей, — хоть миг передохну:
Стоянки я достиг — передохну!

Еще от автора Алишер Навои
Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".