Фархад и Ширин - [28]

Шрифт
Интервал

На царственный свой крытый паланкин,
Чтоб к месту исцеления спешить
И в том краю без треволненья жить, —
Все воины Парвиза собрались
Взглянуть на ту, кого избрал Парвиз.
Столпившись пред носилками ее,
Они как будто впали в забытье, —
Скажи, что солнце, выглянув из туч,
В густую пыль направило свой луч!
Но в этот час произошло здесь то,
Чего и ожидать не мог никто:
Пришел полюбоваться на Ширин
И шах-заде, родной Парвизов сын,
Прославленный красавец Шируйя…
Как связана со всей рекой струя,
Как искра с пламенем костра, так он
Всем естеством был с шахом сопряжен.
Однако жил с отцом он не в ладах,
И не был также с ним сердечен шах.
Так издавна меж ними повелось, —
Все — несогласье, все — раздор, все — врозь…
Как весь народ, и Шируйя глядел
На паланкин. Вдруг ветер налетел —
И занавеску поднял, и на миг
Он той луны увидел светлый лик, —
Не говори — луны, — она была,
Как солнце, ослепительно светла!
Хотя всего лишь миг он видел ту
Мир озаряющую красоту,
В нем сразу вспыхнул страсти тайный жар,
Негаснущий, необычайный жар!
Лишась покоя, отстранясь от дел,
Ни днем, ни ночью он не спал, не ел.
И понял он, что жертвой должен пасть,
Что смерть — расплата за такую страсть,
Потом подумал: «Смерть?.. Но почему
Мне нужно умереть, а не ему?
Кто не боится смерти сам в любви,
Ужели не прольет чужой крови?
Ведь если устраню Хосрова я,
Мир будет мой и гурия — моя.
Все царство мне отцовское на что?
Подобных царств она сулит мне сто!..»
Он, в замысле преступном утвердясь,
Вступил с военачальниками в связь.
А так как все границы перешло
Чинимое народу шахом зло,
То Шируйя войска к себе склонил
И постепенно весь народ сманил.
Таков был небосвода поворот!
Принес присягу Шируйе народ, —
Хосров был схвачен, в яму заключен,
Пощечинами даже посрамлен!
Но чтобы этой птице как-нибудь
Из темного гнезда не упорхнуть,
Чтоб мести от нее потом не ждать,
Решили ей покой во прахе дать…
Сын обагрил отцовской кровью меч!
Кто злодеянье это мог пресечь?
Закон любви таков, что вновь и вновь
За пролитую кровь ответит кровь!
Фархада погубил Хосров — и вот
Возмездие ускорил небосвод.
Терзал сердца народа властелин —
Убил его единородный сын.
Судьба на милость и на гнев щедра,
В потворстве и в возмездии быстра.
Невинному удара боль тяжка,
Но и суровой кары боль тяжка!
Чужую жизнь пресекший, знай: змея
Отмстительница тайная твоя!
Кто искру сделал грудой пепла, тот
 Себе возмездье в молнии найдет!
Какое в землю сеял ты зерно,
Землей оно же будет взращено.
А если так, то в бренной жизни сей
Лишь семена добра и правды сей.
Кто сеял зло — себя не утешай:
Неотвратим твой страшный урожай!
Хосров Парвиз насилья меч извлек, —
В него вонзило небо свой клинок;
Пошел на преступленье Шируйя, —
Не жди судьбы прощенья, Шируйя!..
* * *
Когда Хосров был сыном умерщвлен,
Отцеубийца поднялся на трон
И возложил на голову венец
Правления тяжелого венец.
В нужде мы и убийце угодим:
Стал Шируйя царям необходим.
Пытался он Михин-Бану привлечь,
И сразу о Ширин завел с ней речь.
Ответила: «Она еще больна.
Оправится — решить сама вольна.
Ее судьба в ее руках, а я
Ни в чем ей не помеха, Шируйя!
Но лучше ты поговори с ней сам:
Захочет — я благословенье дам…»
Но так как грубым он невеждой был,
А страсть в нем разожгла надежды пыл,
То он кумиру своему послал
Письмо любви, в котором так писал:
«О гурия, ты обольщенье глаз,
Чью красоту я видел только раз!
Но, вспыхнув от ее огня, с тех пор
Ношу в душе пылающий костер.
О, ни Фархад, ни мой родитель-шах,
Клянусь, не мучились в таких кострах!
Отцовскую пролить осмелясь кровь,
Чем докажу еще свою любовь?
Никто таких страданий не терпел,
Какие мне любовь дала в удел.
Всю летопись судьбы перелистай
Лист за листом подряд — и прочитай
Все повести любви из века в век, —
Такой любви не ведал человек!
Хоть я владыкой стал, тебе скажу:
Я горькую утеху нахожу
В том, что, тебя любя, о мой кумир,
Себя на весь я опозорил мир.
Да, мне в позоре этом равных нет,
И мучеников столь бесславных — нет!..
Не отвергай, Ширин, моей любви
И к жертве страсти милость прояви.
О пери, обещаньем мне ответь,
Надеждой на свиданье мне ответь!
Хоть я не жду отказа, но клянусь:
Ни перед чем я не остановлюсь,
И — не добром, так применяя власть,
Ответить на мою заставлю страсть!..»
* * *
Ширин, приняв посланье от гонца,
Лишилась чувств, не дочитав конца.
Она понять сначала не могла
Столь небывало страшные дела.
Но, долго размышляя над письмом,
Она, увы, уверилась в одном:
«Вот подлинно безумный, страшный тем,
Что чувство страха утерял совсем!
Кто мог отца с пути любви убрать,
Преступит все и может все попрать,
Чтоб своего достичь. Я цель его,
И ждать я от него могу всего.
Нет, не хочу я на него смотреть!
О боже, помоги мне умереть!
Да, смерть — одно спасение мое,
В ней вижу воскресение мое!..»
К такому заключению придя
И в нем успокоение найдя,
Она с довольным, ласковым лицом
Речь повела почтительно с гонцом.
Сказала: «Шаху передать прошу:
Я за него молитвы возношу.
Угодно было, видимо, судьбе
Хосрова бремя передать тебе.
И если жизни ты лишил отца,
То был орудием в руках творца,
И, значит, воли был своей лишен,
А сделал то, чего хотел лишь он.
Я ль не пойму страдания твои?
Сама я знала плен такой любви.
Ты слышал о Фархаде, кто гоним

Еще от автора Алишер Навои
Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".