— Сенатор, шведы хорошо подготовлены к отражению вторжения с востока, если известен его день. Они утверждают, что могут выставить армию численностью в восемьсот тысяч человек — а это десять процентов от численности всего их населения — в течение тридцати шести часов. Но это будет вторжение в день неизвестный, и у них не будет тридцати шести часов. Войска СПЕЦНАЗ прошибут концентрацию шведских береговых огневых укреплений и стартовых площадок для начала, и Советы стремительно вклинятся в береговую оборону через сравнительно узкие бреши. А из того, что мы знаем об оперативном искусстве СПЕЦНАЗа, следует, что на шведской земле уже находятся значительные их силы, чтобы уничтожить коммуникации и шведские военно-воздушные силы прямо на аэродромах. Я не военный эксперт, но убеждена, что если на стороне Советов будет внезапность, то все произойдет очень быстро.
— Ну что ж, хорошо, вы изложили ваше представление о том, как это произойдет. Теперь скажите, почему?
— Потому что они всегда были параноиками, убежденными, что НАТО угрожает им в Прибалтике; потому что мы не ввяжемся в эту войну, чтобы остановить их, а больше некому; потому что они в глубоком экономическом кризисе, и они могли бы запрячь шведскую экономику в собственных интересах; потому что Советы никогда не теряли ни человека, ни квадратного метра территории из-за какого-то там общественного мнения; потому что они слишком многое могут получить в то время, как терять им нечего; потому что они останутся безнаказанными.
Сенатор с минуту ошеломленно смотрел на нее, затем встал и подошел к письменному столу.
— Миссис Рул, а что вы хотите, чтобы я сделал? Боюсь, что у меня гораздо меньше возможностей, чем вы себе представляете.
— Возьмите копию этого досье для президента. Попросите его предупредить шведов, если возможно, то лично позвонить премьер-министру. И я не думаю, что вторжение состоится, если Советы утратят элемент неожиданности. Если шведы отмобилизуются, Советам придется отступиться. Ведь если шведов предупредят, то Советам предстоит дорогое и кровавое нападение. Предупредите шведов. Это все, что я хочу.
— Да? Все? Вы хотите объявить в целой стране военное положение только потому, что это следует из вашего досье?
— Но ведь это же не мое решение, сенатор, и даже не президента. Мы только предупредим шведов, а уж решение они примут сами. Но только представьте, что случится, если мы утаим эту информацию, а Советы совершат нападение? Не говоря уж об истории, которая делается в этой стране прямо сейчас, и не думая о балансе сил в западной Европе? Нам придется перекинуть дополнительные войска в Норвегию и Данию, в Германию; нам придется разместить новые серии ракет, со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями; это обойдется нам в десятки миллиардов долларов. Помимо этого, нашим вооруженным силам придется месяцами пребывать в постоянной боевой готовности, как и советским. И возможность случайного запуска ракеты с ядерной боеголовкой возрастает экспоненциально. А стоит ли говорить о мнении мировой общественности? В общем, времени у нас очень мало. Мы должны предупредить шведов, сенатор.
— Так, стало быть, вы хотите только этого? Чтобы кто-нибудь предупредил шведов?
— Только этого.
— Понятно, но ведь я не могу идти к президенту только потому, что вы раскопали это. Прежде всего, он должен думать, что это исходит, по крайней мере, от меня. Во-вторых, даже если мне удастся убедить его, что дело стоит рассмотрения, он захочет с кем-нибудь еще посоветоваться — в Пентагоне в частности, и не в последнюю очередь в вашем Управлении. На это уйдет время, а если вы утверждаете, что угроза неотвратима, тогда...
Рул встала.
— Извините, что отняла у вас время, сенатор, я больше не буду вас беспокоить.
— Нет, нет, подождите, — сказал он, усаживая ее обратно. — Я же не сказал, что не собираюсь помогать, я только не могу идти с этим к президенту. Может быть, есть путь получше.
— Какой же это?
— Может быть, вам самой предупредить шведов?
— Каким образом?
— Ведь вы же та самая юная леди, с которой Уилл встречается в Копенгагене?
— Да.
Сенатор обошел стол и взялся за телефон. В справочнике он отыскал необходимый телефон, взглянул на часы и набрал серию цифр.
— Вместо всего этого обратимся прямо в Стокгольм, — сказал он. — Алло? Алло? Это офис мистера Карлссона? Вас беспокоит сенатор Соединенных Штатов Бенджамин Карр. Могу я поговорить с мистером Карлссоном?
Он прикрыл микрофон рукой и обратился к Рул:
— Этот парень — управляющий канцелярией шведского министерства обороны... Алло, Свен? Это Бен Карр, из Вашингтона, как дела? Хорошо, да, и у меня хорошо. Послушай, я звоню тебе по довольно важному делу. Один мой приятель собирается в Стокгольм... — он посмотрел на Кэт, — завтра?
Она кивнула.
— ...завтра, и я был бы очень благодарен, если бы ты нашел время повидаться с ней. Ее зовут...
Рул отчаянно замахала ему рукой.
— Нет, не называйте моего имени по телефону.
— ...одну минуту. — Он прикрыл рукой микрофон. — Какое же имя назвать ему?
— Бруки Киркленд.
— Свен, ее зовут Бруки Киркленд, запомнишь? Хорошо. Теперь слушай, Свен, я хочу, чтобы ты понял — эта леди важная персона, и я надеюсь, ты выслушаешь, что она расскажет. И пожалуйста, поверь мне на слово, что она есть то, что она говорит, это очень важно, и ее информация может иметь громадную ценность для людей вашей страны. Я думаю, что тебе даже захочется представить ее вашему министру. Извини, что не вдаюсь в подробности, но ты понимаешь. Да, надеюсь, снова встретимся в Вашингтоне. Спасибо, Свен, и до свидания.
