Фантомные боли памяти (Тифлис-Тбилиси) - [8]

А ещё я помню своё первое посещение оперного театра. Мне было четыре или пять лет. Шла опера «Даиси» Захария Палиашвили. Мы сидели в партере. В антракте меня повели осматривать театр, прогуливая по холлам и проходам каждого яруса. Зрители выходили из своих лож, а двери оставались распахнутыми, и через каждый дверной проём виднелась сцена. Чем выше мы поднимались, тем меньше становилась сцена, и у меня сложилось уверенное представление, что для каждой ложи есть своя маленькая сцена. Вернувшись домой, я с восторгом рассказывала об этом соседской девочке старше меня на пять лет. Она долго смеялась и объясняла, что на самом деле в театре существует всего одна сцена, но я ей не поверила и даже обиделась: ведь я своими глазами видела из дверей каждой ложи много-много маленьких сценочек с одинаковыми занавесями!

Моя любовь к опере получила дальнейшее развитие в школе, где с первого класса преподавал у нас пение потрясающий педагог Александр Семёнович Пампалов, в прошлом оперный певец. Он рассказывал нам сюжеты опер с таким увлечением и с такими деталями, что они превращались в многосерийные истории, продолжения которых мы с нетерпением ждали до следующего раза. На его уроках даже самые непоседливые мальчишки сидели тихо, боясь пропустить хоть слово в захватывающем рассказе. Иногда Александр Семёнович наигрывал на рояле мелодии из опер, вполголоса напевал арии. Мы почти верили, что он сам был свидетелем некоторых событий и историй: иначе откуда он мог знать, какие мысли одолевали Тоску, когда она решила спасти своего любимого? А как ярко, красочно излагал Александр Семёнович истории жизни известных композиторов! Его рассказ о братьях Рубинштейнах я помню до сих пор. Пусть многое из него не совсем совпадает с подлинными фактами их биографий, но то, что мы, семи-восьмилетние дети, узнавали об основателях Московской и Петербургской консерваторий, об опере «Демон», о Лермонтове, — дорогого стоило. А сколько песен он разучил с нами! В том числе и «Гимн партии большевиков», который до сих пор поют россияне, но с другими словами и с другим названием — гимн России.

С тех пор прошло много лет, и всегда артист, который не только произвёл на меня сильное впечатление, но и совпал в образе своего героя с моим внутренним представлением об этом персонаже, остаётся в моей памяти, в моих воспоминаниях как бы эталоном. До сих пор Гамлет Пола Скофилда[4] в моём восприятии — это единственный, настоящий шекспировский Гамлет, хотя я очень люблю Смоктуновского. Наверное, я субъективна и не совсем справедлива в своих оценках, но разве можно воспринимать искусство объективно и беспристрастно?

В годы войны в оперном театре были организованы симфонические концерты, да какие! Из-за сложностей военного времени финансирование Грузинского симфонического оркестра прекратили, и он распался. Тогда выдающийся музыковед и педагог Павел Васильевич Хучуа взялся руководить оркестром на хозрасчётной основе. Главным организатором довольно сложного и рискованного предприятия стал флейтист Мадатов. Художественное руководство оркестра на общественных началах взял в свои руки композитор Андрей Мелитонович Баланчивадзе, старший брат известного американского балетмейстера Джорджа Баланчина. Впрочем, об этом знали далеко не все, а кто знал, не очень распространялся: не те были времена. Главным дирижёром пригласили Александра Гаука.

Уже в октябре 1941 года начались незабываемые «симфонические понедельники», которые не прерывались до самого окончания войны. Мы с подругой по музыкальной школе, а потом и музыкальному училищу не пропустили, кажется, ни одного понедельника. Концерт предваряли яркие, блестящие лекции П. В. Хучуа — предельно информативные, доступные и потому очень интересные. Он проводил их на общественных началах, как истинный интеллигент, заботясь лишь об общественной значимости своей деятельности. Его ораторские способности и эрудиция могут служить примером некоторым нынешним музыковедам, слащаво вещающим с эстрады свою околомузыкальную скукотищу.

Несмотря на трудные военные годы, на этих концертах зал всегда был полон. Дирижировали Александр Гаук, Одиссей Димитриади, Шалва Азмайпарашвили, Григорий Киладзе. Оркестр играл великолепно, а первую скрипку, Неймана, и его сына, сидевшего рядом, публика удостаивала особых аплодисментов. Позже, когда не стало отца, молодой Нейман занял его место. В ту пору в Тбилиси жили и концертировали Игумнов, Гольденвейзер, Рихтер. Сколько радостных, счастливых минут выпало на нашу долю!

* * *

«Он вошёл в нашу камеру в безукоризненно чистой украинской рубашке, в щёгольски выглаженных брюках. Иосиф Мебуке, управделами Совнаркома Грузии. Он говорил, что беспрерывно идут аресты руководящих работников-коммунистов. Арестован председатель Совнаркома Грузии Герман Мгалоблишвили, председатель Тбилисского исполкома Ниорадзе, его заместитель Трдатян, секретарь ЦК комсомола Георгобиани, наркомы, руководящие работники ЦК КП Грузии, НКВД, профессора университета и институтов Грузии, писатели…

— Недавно состоялось собрание тбилисского партийного актива, — сообщил Мебуке. — Берия сделал сообщение о том, что органами НКВД раскрыта широко разветвлённая контрреволюционная, террористическая, шпионская и так далее организация, что в ней принимали участие многие видные партийные, советские и военные руководящие работники, что все они разоблачены и „будут стёрты в порошок“. Он так и сказал.