Фантомные боли памяти (Тифлис-Тбилиси) - [29]
Сначала он показал мне старую фотографию, запечатлевшую похороны Кето Сванидзе, первой жены Сталина: на узком столе стоит простой деревянный некрашеный гроб с покойницей, а за ним небольшой шеренгой выстроились родители, старший брат Яков, убитый горем Сосо, обросший, с бородкой, и маленькая девочка. Николай Викторович указал пальцем на неё и сказал: «Это Маро, младшая сестра Кетино, моя будущая жена». Потом он показал мне почтовую открытку — письмо Сталина свояченице, написанное по-грузински ясным чётким почерком, трогательное, ласковое, заботливое. Он писал, что уже выслал нужные ей книги и на днях пошлет ещё, просил ни о чём не беспокоиться, спокойно учиться, а он сделает всё, чтобы помочь ей во всём.
И она выучилась. Вышла замуж за Колю, стала работать секретарём Авеля Енукидзе, секретаря президиума ЦИК СССР, а в 1937 году, когда его арестовали прямо на работе, не вернулась домой. Просто не вернулась. Сосо завершил расправу над семьей Сванидзе (Яков к тому времени уже был расстрелян). Правда, оставался ещё собственный сын, так сказать, полу-Сванидзе, но для него всё было впереди.
Николаю Викторовичу никто ничего не сообщил — он сам навёл справки и узнал об её аресте. Понимая, что дни его сочтены, он каждый день ждал «гостей», но никто к нему так и не пришёл. Он продолжал работать по-прежнему, был допущен ко всем секретным документам, строил электростанции до самой войны, потом какие-то военные объекты — и ни разу не подвергся репрессиям.
Выслушав его историю, я вспомнила, как это было с папой, рассказала Николаю Викторовичу и услышала в ответ:
— Знаете, иногда так случалось. Либо элементарно не успевали, просто руки не доходили, — ведь такая мясорубка крутилась! — либо бумаги положили не с той стороны стола, либо ещё что, о чём мы с вами уже никогда не узнаем.
«Через несколько дней пребывания в тбилисской тюрьме меня вызвали и привели в комнату, разделённую пополам сплошной решётчатой сеткой в два ряда, с расстоянием между ними немногим больше одного метра. Я понял, что мне будет дано свидание. Начали пускать людей. Они заполнили другую половину комнаты по ту сторону решётки. Я увидел Любу… и заплакал…
— Мужайся, дорогой мой. О нас не думай, береги себя…
Без предупреждения между решётками опустился занавес. Свидание окончено…
Только после моего освобождения я узнал о последствиях: у Любы появились признаки шизофрении. Она всё время повторяла: „Во что превратили моего Сурена“. Не подпускала к себе никого и говорила: „Не подходите ко мне близко, от меня плохо пахнет“…
Ровно через год её труп с отрезанными до бёдер ногами нашли около железнодорожной остановки „Арсенал“. Она оставила письмо, написанное в последние минуты жизни…»
Сурен Газарян
Однажды весной 1940 года к нам зашёл Саша, папин младший брат. За ним во двор вбежала собака — шоколадный доберман-пинчер с подпалинами на лапах и ушах и с купированным хвостом. Удивлению нашему не было конца, когда мы узнали его историю: Саша вышел из трамвая, и сразу же к нему бросилась собака, стала ластиться, лизать его башмаки. Мой дядя решил, что здесь, на остановке, находится и его хозяин, стал расспрашивать людей, но никто не признал собаку своей. Тогда Саша пошёл дальше — собака не отставала от него. Так они и добрались до нашего дома. На семейном совете решили оставить пса: не выгонять же беднягу на улицу. Папа осмотрел гостя, нашёл у него в ушах каких-то паразитов и, к моему удивлению, очень ловко избавил его от них. Потом мы попробовали угадать кличку собаки. Собрался весь дом, соседи наперебой выкрикивали известные им имена, но пёс никак не реагировал. Я протянула руку и произнесла, почему-то с пафосом:
— Дай, Джек, на счастье лапу мне!
Собака подняла лапу и положила мне на ладонь. Так Джек остался жить у нас. Он был тихий, спокойный, даже на дворовых кошек не рычал, любил иногда подталкивать лапой мою черепаху, словно хотел ускорить её меланхоличное движение по двору. Но когда появлялся Саша, Джека было не узнать: он прыгал, лизал ему лицо, издавал восторженные звуки, похожие скорее на пение, чем на лай, словом, признавал в нём хозяина. После ухода Саши он некоторое время грустил: ложился на балконе, клал голову на лапы и грустно смотрел на ворота, что закрылись за любимым человеком.
В тот день, когда Саша ушёл на фронт, Джек загадочным образом исчез. Это было невероятно, потому что наш двор окружала высокая стена, а ворота никогда не оставались открытыми. Мы искали его по всей улице, заглядывали буквально в каждый двор, расспрашивали соседей. Ничего! Несколько дней не закрывали ворота даже на ночь, подперев их кирпичом. Джек не вернулся…
Война принесла много горя, хотя наш город и был вдали от фронта. Ушли на войну оба папиных брата: Саша рядовым, дядя Левон, кажется, лейтенантом, политруком. До войны он работал секретарём парторганизации, не помню в каком учреждении. Папа часто иронизировал, говоря, что это не профессия, а нечто вроде советского священника.
Дядя Лёва был тяжело ранен в Керчи, чудом спасся и оказался в госпитале в Каспийске, откуда и пришла от него весточка. Благодаря усилиям его ближайшего друга Миши Махарашвили удалось перевезти его в Тбилиси. После выздоровления он долгие годы работал начальником отдела кадров на 31-м авиационном заводе, который эвакуировали из Таганрога.
Молоденькая учительница Аня — впервые в Италии! В стране своей мечты, в стране, которая для нее упрямо ассоциируется с романтикой и приключениями!И романтические приключения СЛОВНО БЫ ЖДУТ Аню… Вот только — романтики этой, на первый взгляд, вполне невинной, становится для нее ЧТО-ТО МНОГОВАТО!Красавец-итальянец разыгрывает АБСОЛЮТНО ШЕКСПИРОВСКИЕ страсти, а русский поклонник не уступает ему ни на йоту…От такого «полета» невольно хочется спастись, — и, как ни странно, спасение предлагает немолодой, серьезный бизнесмен, — явно «не герой романа» Ани!
«Пигмалион» по-русски…История Алексея, блестящего молодого врача из высокопоставленной семьи, решившего принять участие в судьбе тихой, скромной Юли, молоденькой вдовы, приехавшей в Москву на заработки и чудом вырвавшейся из когтей безжалостных сутенеров, жестокими побоями пытавшихся заставить ее стать «ночной бабочкой»…Поначалу Алексей просто испытывает жалость к Юле, которой намерен помочь пробиться в столице.Но чем сильнее он старается превратить «серую мышку» в уверенную в себе, целеустремленную красавицу, тем больших успехов достигает – и тем сильнее влюбляется в дело своих рук.Однако благодарность Юли к спасителю медлит превратиться в любовь – ведь она по-прежнему верна памяти мужа, погибшего в результате нелепого несчастного случая.Алексею остается только надеяться и ждать…
… Командировка в старинный волжский город.Для блестящей московской переводчицы Кати это — даже не работа, а приятный отдых.Посмотреть на местные достопримечательности…Разобраться, стоит ли продолжать затянувшийся, безрадостный роман…И — главное — ЗАБЫТЬ о том, что на свете существуют какие-то отношения с мужчинами, кроме РАБОЧИХ!!!Но — женщина предполагает, а Бог располагает.И именно в этом старинном городке на Катю обрушивается НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ.Страстная, отчаянная и НЕВОЗМОЖНАЯ любовь к женатому бизнесмену Андрею.
Юная наивная студенточка Таня «залетела» от красавца-каскадера — и с ужасом узнала, что ее избранник ЖЕНАТ — и попросту собирается использовать ее в качестве «суррогатной матери» своего ребенка.Таня с негодованием отвергает предложение «продать» свое дитя — и с гордостью принимает трудную долю матери-одиночки.Казалось бы, молодую женщину ждут только бедность и одиночество… но однажды в ее жизнь входит немолодой, обаятельный иностранец, когда-то безнадежно любивший ее мать…
Герои этой книги известны каждому жителю нашей страны. Многие их давно превратились в легенду отечественного кино, эстрады, спорта. Но все ли мы знаем о них? Факты творческой биографии, жизненные перипетии наших звезд, представленные в этой книге, сродни увлекательному роману о блистательных представлениях нашей эпохи.
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.