Фантомные боли памяти (Тифлис-Тбилиси) - [17]
— Мама, мама! По радио поют: «Ваган дома, Ваган дома!»
В нашем дворе периодически появлялись нищие, привлекая внимание свободных от дел соседей. Они не просто нищие в привычном смысле этого слова, они ничего не просят — они «выступают», как сказал однажды дядя Ясон. Это, впрочем, не означает, что вознаграждения не последует. У каждого из них свой репертуар, своя изюминка, свой коронный номер. Вот прелестная стройная молодая женщина с красивым высоким голосом пронзительно поёт грустные песни, романсы, арии из опер. Говорят, она училась в консерватории, но сошла с ума и теперь ходит по дворам и поёт. На ней всегда длинное пальто, которое женщина перед уходом на мгновение распахивает — она совершенно голая! — и тут же туго запахивается. Всё происходит в какие-то доли секунды, так что кажется, будто нам это почудилось.
Приходит к нам ещё шарманщик с попугаем, который вытаскивает желающим счастливый билетик. А самый яркий и талантливый — Бабаян. Он приходит с палкой, скорее похожей на дубину, и, виртуозно манипулируя ею, изображает знаменитых актёров, которые в это время гастролируют в Тбилиси. Его осведомлённость поражает! Стоит приехать в город знаменитому трагику Папазяну — тут же в репертуаре Бабаяна появляется «Отелло». Палка служит ему то партнёром или партнёршей, то гитарой, то скрипкой. Он вытаскивает из кармана платок, бросает его в сторону и громко вопрошает по-грузински, нарочно коверкая слова: «Дездемона, ра укави шени плартоки?» (куда ты дела свой платок?) Он специально произносит плартоки, производное от русского «платок», хотя прекрасно говорит по-грузински. Не знаю почему, но мы хохочем до колик в животе. Он повторяет этот вопрос несколько раз, постепенно впадая в раж, а когда достигает почти истерического крика, мгновенно замолкает и тихим голосом отвечает за Дездемону: «Ар вици…» (не знаю). И тут он начинает душить свою палку, рычит, подражая Папазяну, багровеет, со лба катятся капли пота. Наконец, Дездемона мертва. Он отбрасывает её — палку — в сторону, и тут мне становится страшно, я убегаю домой…
В нашем городе есть несколько странных людей, которых помнит не одно поколение тифлисцев. Мне кажется, что город любил своих чудаков, относился к ним доброжелательно, порой с юмором, но без усмешек. Вот энергичной деловой походкой стремительно сквозь толпу широким шагом проходит знаменитый Нико-бури, мужчина средних лет, со светлыми волосами, который круглый год, в любую погоду, появляется на улицах города всегда босиком и только в одних кожаных шортах. Через плечо наискосок перекинута офицерская планшетка. Он смотрит только вперёд, никого не замечая; ему мгновенно уступают дорогу, уважительно расступаясь и долго провожая глазами. Никто не знает, где он живёт, чем занимается, есть ли у него семья, но кто-то кому-то когда-то якобы сказал, что этот странный голый человек участвовал в англо-бурской войне, после чего к его имени прилипло «бури», то есть бур. Правда, неизвестно, на чьей стороне он воевал…
Весной 1937 года у моего любимого дяди Жоры, маминого брата, родилась дочка, и он из фамильного дома своего отца, моего дедушки Саркиса, переехал в однокомнатную квартиру, достаточно удобную, но всё-таки тесную для растущей семьи. (Впоследствии родились ещё две дочери, мои двоюродные сестры.) Примерно в это время (мы ещё не уезжали на дачу) гостил у нас дядя Гурген и в разговоре заметил, что хочет обменять свои две огромные комнаты на изолированную небольшую квартиру. Дело в том, что в уже упомянутом мною доме Манташева квартиры с огромными, метров по сорок, кухнями были рассчитаны на большие, состоятельные семьи. Но когда настала эпоха «уплотнений», естественно, в одной квартире из восьми-десяти комнат поселились несколько семей. Комнаты располагались анфиладой, поэтому пришлось наглухо перекрывать смежные двери: тогда, чтобы попасть на кухню, требовалось выйти на лестничную площадку, войти в другую дверь и пройти длиннющий коридор мимо многочисленных дверей в чужие комнаты. А огромные кухни превратились в коммунальные, с тремя-четырьмя газовыми плитами. Можно себе представить, какой мукой было для дяди Гургена, холостяка, достаточно замкнутого и аскетичного человека, толкаться на такой кухне с кучей говорливых, любопытных соседок.
У папы возникла идея — обменяться дяде Жоре с Гургеном. После долгих переговоров и согласований идея была одобрена и формально реализована. Оставалось перевезти мебель, вещи и прочую домашнюю утварь. Были оговорены какие-то предварительные условия, чтобы всем, в основном дяде Гургену, было удобно, не отвлекало от службы и прочее.
Сейчас уже не помню, в чём именно эти условия заключались, но в один прекрасный день неожиданно появился у нас Гурген, весь кипящий от гнева. Он что-то громко говорил о нарушении договорённостей, возмущался поведением дяди Жоры и в заключение изрёк слова, оставшиеся в моей памяти на всю жизнь:
— Это деревенская хитрость! Он же интеллигентный человек с высшим образованием!
Я была потрясена: дядя Жора — добрейший, компанейский человек, душа нараспашку, щедрый, широкий, всегда окружённый кучей друзей, — и вдруг «деревенская хитрость»!
Молоденькая учительница Аня — впервые в Италии! В стране своей мечты, в стране, которая для нее упрямо ассоциируется с романтикой и приключениями!И романтические приключения СЛОВНО БЫ ЖДУТ Аню… Вот только — романтики этой, на первый взгляд, вполне невинной, становится для нее ЧТО-ТО МНОГОВАТО!Красавец-итальянец разыгрывает АБСОЛЮТНО ШЕКСПИРОВСКИЕ страсти, а русский поклонник не уступает ему ни на йоту…От такого «полета» невольно хочется спастись, — и, как ни странно, спасение предлагает немолодой, серьезный бизнесмен, — явно «не герой романа» Ани!
«Пигмалион» по-русски…История Алексея, блестящего молодого врача из высокопоставленной семьи, решившего принять участие в судьбе тихой, скромной Юли, молоденькой вдовы, приехавшей в Москву на заработки и чудом вырвавшейся из когтей безжалостных сутенеров, жестокими побоями пытавшихся заставить ее стать «ночной бабочкой»…Поначалу Алексей просто испытывает жалость к Юле, которой намерен помочь пробиться в столице.Но чем сильнее он старается превратить «серую мышку» в уверенную в себе, целеустремленную красавицу, тем больших успехов достигает – и тем сильнее влюбляется в дело своих рук.Однако благодарность Юли к спасителю медлит превратиться в любовь – ведь она по-прежнему верна памяти мужа, погибшего в результате нелепого несчастного случая.Алексею остается только надеяться и ждать…
… Командировка в старинный волжский город.Для блестящей московской переводчицы Кати это — даже не работа, а приятный отдых.Посмотреть на местные достопримечательности…Разобраться, стоит ли продолжать затянувшийся, безрадостный роман…И — главное — ЗАБЫТЬ о том, что на свете существуют какие-то отношения с мужчинами, кроме РАБОЧИХ!!!Но — женщина предполагает, а Бог располагает.И именно в этом старинном городке на Катю обрушивается НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ.Страстная, отчаянная и НЕВОЗМОЖНАЯ любовь к женатому бизнесмену Андрею.
Юная наивная студенточка Таня «залетела» от красавца-каскадера — и с ужасом узнала, что ее избранник ЖЕНАТ — и попросту собирается использовать ее в качестве «суррогатной матери» своего ребенка.Таня с негодованием отвергает предложение «продать» свое дитя — и с гордостью принимает трудную долю матери-одиночки.Казалось бы, молодую женщину ждут только бедность и одиночество… но однажды в ее жизнь входит немолодой, обаятельный иностранец, когда-то безнадежно любивший ее мать…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.