Фантастическая политика и экономика - [3]

— Ага. Так у вас и не придешь. Так все просто будто бы. Тогда бы силком привели.

— Это точно. Когда надо и кого надо — обязательно приведут. Найдутся такие специально обученные люди, которые приводят тех, кто не откликается на приглашения. Но вы-то все равно пришли сами. Не тащили вас с руками за спину и в наручниках. И вот пришли — и сразу начали о пытках. Кстати, а что вы такое тайное знаете, что нам обязательно надо у вас это выпытывать?

— А мне-то откуда знать? Это вы меня вызвали! — подбородок повыше, а взгляд… Ну, хоть вот туда, в левый верхний угол, чтобы солнце — в ухо. Так он выглядит почти, как на картине, где допрос партизана. Только руки не сзади, не скованы, а лежат на коленях. То «рябь» по пальчикам пробежит. То кулаки сожмутся. То в джинсы вцепятся. А этому майору, напротив, все видно. Нет, это не уши краснеют — это просто от солнца такой нагрев…

— Пригласили. Мы вас пригласили, понимаете? И даже время этой встречи с вами согласовали в личном телефонном разговоре. Заранее побеспокоились. А вы не побежали из страны, а честно, как законопослушный гражданин, пришли в органы, чтобы… Кстати, а зачем вы все-таки пришли? Нет-нет, погодите, я вам объясню свой вопрос.

Что вы ждете от нашей сегодняшней встречи? Неужели, пришли, чтобы получить побои, издевательства и разные страшные пытки? То есть, цель вашего прихода — помучиться? Вот попробуйте мне сформулировать: зачем вы к нам пришли? Пауза могла бы называться театральной, если бы не была столь длинной. Излишне длинной. Ни один спектакль не мог бы продержаться в репертуаре даже самого захудалого провинциального театра с такой паузой посреди пьесы.

— Ну-у-у…

— Ну, ну? Алексею хотелось сказать, что это въевшееся в костный мозг, вбитое поколениям и поколениям предков боязнь перед всемогущими «органами». Что даже самый умный, а себя он самым-самым назвать никак не мог, просто понимал свой ранг и свое место, так вот — даже самый умный не может не бояться органов. И если человеку звонят и вежливо с ним говорят «оттуда», то уже становится страшно. Костным мозгом, позвоночником — страшно. А когда приходит повестка с печатью, то ноги рано утром после бессонной ночи сами несут его по указанному адресу. Сами! Потому что вбито поколениями рабства и низкопоклонничества. Потому что страшно всему организму. Не затрагивая мозг и высшую мыслительную деятельность. Это уже чисто на рефлексах все. Раз повестка — надо исполнять. А иначе — как?

Устраивать с ними, с этими вот, кошки-мышки по всей стране? Так они, может, как раз этого и ждут. Потому что, раз бежит, значит, виноват.

И сразу — ату его, лови, братцы, хватай врага! А он, Алексей, нисколько даже и не враг своей стране. Он вот даже этому конкретному майору Иванову, строго говоря, не враг. Алексей — он против негодной системы, а не против отдельных личностей.

— Понятно, — прервал медленно тянущееся, как расплавленная на летней жаре жвачка, молчание майор. — Нет, правда, мне понятно. Трудно вот так сразу сформулировать. Да еще без ругани, без мата. Культурным литературным языком. Вот, как вы это делаете, скажем, в своем блоге. Кстати, о нем…

— А-а-а, — с облегчением выдохнул Алексей. — Так вы вон чего…

— Это не мы — «вон чего». Это вы, Алексей … э-э-э… Леонидович — «вон чего». Поэтому вас и пригласили на профилактическую беседу.

Есть у нас такой вид деятельности — профилактика. Как и в медицине: есть лечение, есть хирургия, как крайняя степень такого лечения, когда отсекается то, что нельзя вылечить, так есть и профилактика. То есть, именно сегодня мы вас пытать не будем. Успокойтесь в этом отношении. Сегодня мы с вами будем беседовать, и пытаться как-то понять друг друга.

— Это мне вас понять, что ли?

— И меня, в том числе… Так вот, скажите пожалуйста, Алексей Леонидович, зачем вы все это пишете в своем блоге? Вот я специально почитал и посчитал за последний месяц. У вас в среднем в день выходит пять-десять статей и заметок…

— Постов.

— Что?

— У нас это называется «постом». Послать текст — «Post». Вот и прижилось — посты и комменты, то есть, «comments».

— Я как-то привык к другому пониманию слова пост, но пусть будет, как вы привыкли. Итак, пять-десять постов в день. Все они являются политическими прокламациями. Практически все — не вашего собственного авторства. То есть, вы просто распространитель, так ведь? А вашего личного, я подсчитал, всего процентов десять. Около десяти. То есть, даже меньше десяти. Но и тут — прокламации. Призывы к свержению существующей власти и доказательства причин необходимости именно свержения. Или недопущения в дальнейшем. Я все правильно понимаю?

— Ну, — кивнул головой Алексей, и тут же снова выпятил подбородок вперед, смотря чуть поверх головы майора. Он все ждал, когда начнется что-то страшное, что-то, о чем можно будет потом написать в своем блоге. Когда на него начнут давить, пугать исключением из института, угрожать физической расправой в темном закоулке. Или, как всегда у них бывает, начнут подкупать, предлагать сотрудничество…

— А для чего вы все это пишете, собственно? То есть, для кого?

Вам же, в сущности, практически никто не отвечает. Вас не комментируют. Вас даже не читают, похоже. Вы не — как это у вас там — не «тысячник». Так? В чем же смысл? Ведь нечитабелен ваш блог. Совершенно, знаете, нечитабелен. И еще — неинформативен. Ну, что там можно прочитать человеку со стороны?