Фальшивая Венера - [3]
— Дерьмо, — возразил Чаз. — О да, она живая и все такое, но мне пришлось здорово с ней повозиться. Писать маслом может каждый. Если что-нибудь не получается, достаточно просто закрасить это место, и кому какое дело, если слой краски получился в целый дюйм толщиной? Вся штука в том, чтобы ухватить жизнь, не слишком стараясь, так чтобы не было видно напряженной работы. Sprezzatura.[5]
Он произнес это слово с любовью, размеренно; я с умным видом кивнул, поскольку великая образовательная программа Колумбийского университета превратила нас обоих в маленьких человечков эпохи Возрождения и мы оба прочитали «Придворного» Кастильоне,[6] в котором категорически требовалось добиваться великолепных результатов, не демонстрируя при этом заметных усилий. Поэтому мы всё делали неторопливо, выдавали блестящие работы в самую последнюю минуту и презирали напряженные кропотливые занятия студентов медицинского факультета. Здесь я должен упомянуть о том, что эстетический тон в нашем маленьком сообществе задавал Чаз. Мы все трое дружили с искусством: разумеется, Чаз увлекался живописью, я в то время серьезно увлекался сценой (если честно, у меня было даже несколько ролей во второсортных театрах), ну а у Марка была видеокамера, и он снимал довольно скучные короткометражные фильмы. Оглядываясь назад, я вижу, что это было славное времечко: плохое вино, еще более гадкая марихуана, грампластинки с тяжелым роком и бесконечная череда долговязых девиц в обтягивающих черных лосинах, с жутко накрашенными глазами и с прямыми волосами до ягодиц.
Как это ни странно, именно Чаз навсегда отбил у меня всякую охоту к театру. Это случилось в самом начале четвертого курса. К нам пригласили профессора, настоящего бродвейского режиссера, помешанного на Беккете.[7] Мы поставили несколько его пьес, и в «Последней ленте магнитофона» я играл Краппа. Чаз сходил на все три спектакля, как мне кажется, не для того, чтобы меня поддержать, ибо в малом зале театра «Латем» неизменно был аншлаг, а потому, что его искренне увлекла мысль подробной записи всех событий человеческой жизни — к чему мы еще вернемся ниже. На вечеринке после последнего спектакля я, немного выпив, повздорил с одним из гостей, следствием чего стала вспышка насилия средней степени. Вызвали полицию, но Чаз вовремя вывел меня через кухню ресторана.
Вернувшись к себе, мы устроились у него в комнате и выпили еще, насколько я помню, водку прямо из бутылки. Я говорил и говорил до тех пор, пока не заметил, что Чаз смотрит на меня как-то странно, и тогда я его спросил, в чем дело. Он поинтересовался у меня, сознаю ли я, что до сих пор играю роль, говорю тем самым сварливым, раздражительным голосом, который выработал для Краппа. Я попытался обратить все в смех, однако в конце концов вынужден был признать, что это действительно так. Несмотря на алкогольный туман, меня прошибла холодная дрожь. И действительно, подобное происходило со мной постоянно. Я вживался в роль, а затем не мог с ней расстаться, и вот теперь это заметил посторонний. Однако я переменил тему и продолжал пить еще более усердно, пока не отрубился прямо в кресле в комнате Чаза.
Я проснулся на рассвете от резкого запаха скипидара. Чаз установил на мольберт большой холст размером футов пять на три.
— Сядь, я хочу написать твой портрет, — сказал он.
Я послушно сел; Чаз подправил мою позу и принялся за работу. Он писал мой портрет целый день, пока не начало темнеть, прерываясь только для того, чтобы сходить в туалет или перекусить доставленным на дом обедом.
Должен сказать, что, хотя я соскоблил с лица театральный грим, волосы у меня по-прежнему оставались в пудре и на мне был костюм Краппа: белая рубашка без воротника, мешковатые темные брюки и жилет с карманными часами на цепочке; кроме того, я для полноты образа отпустил трехдневную щетину. Кажется, когда Чаз наконец разрешил мне взглянуть на творение своих рук, я воскликнул: «Матерь божья!»
Я прослушал обязательный обзорный курс истории искусства, и у меня в памяти тотчас же всплыло подходящее имя.
— Господи, Чаз, это же самый настоящий Веласкес! — воскликнул я, испытывая странное смешение чувств: изумление и восхищение самой картиной и полный ужас, порожденный изображенным на ней лицом.
Это был Крапп, с выражением бессильного вожделения и злобы на лице, с огоньком зарождающегося безумия в глазах, а под этой маской был я, причем все то, что, как мне казалось, я успешно скрывал от окружающего мира, было выставлено напоказ. Это было все равно что портрет Дориана Грея наоборот; мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть на картину и улыбнуться.
Заглянув мне через плечо, Чаз сказал:
— Да, неплохо. Наконец-то здесь чувствуется немного sprezzatura. И ты прав, я действительно могу писать под Веласкеса. Я могу писать под кого угодно, кроме себя самого.
С этими словами он схватил кисть и подписал портрет тем самым росчерком, которым подписывал все свои работы: «ЧУ» с отходящей вниз от «У» завитушкой, указывающей на то, что эту картину написал Уилмот-младший. Это полотно до сих пор хранится у меня, скатанное и засунутое в тубус, спрятанный на самой верхней полке в кладовке; я его никогда никому не показывал. Через пару дней после того как Чаз написал мой портрет, я пошел к своему куратору, отказался от курсов театрального мастерства и переключился на юриспруденцию.
На самом деле Джейн Доу антрополог и эксперт по шаманизму. Но сейчас она никто, просто тень. Разыграв собственное самоубийство, она живет под вымышленным именем в Майами вместе с больной маленькой девочкой, которую подобрала на улице.В Майами происходит серия ритуальных убийств, из-за которых город находится на грани паники. Расследованием занимается детектив Джимми Паз, которому удается разыскать свидетелей, находившихся на месте преступления. Но они все как один ничего не могут вспомнить. Паз приходит к малоутешительному выводу — на них просто наложили заклятие.К собственному сожалению, он оказывается прав, ведь события в современном цивилизованном городе все больше напоминают адский коктейль из смеси заклинаний африканских колдунов и магии вуду.
Ричард Мардер, скромный литературный редактор, а в прошлом ветеран Вьетнамской войны, живет мирной жизнью, но совесть его нечиста. В прошлом осталось незаконченное дело, неоплаченный долг, неотмщенная обида. Когда врач ставит ему страшный диагноз, Мардер понимает: теперь или уже никогда. Бросив работу и дом, вдвоем с однополчанином он отправляется в Мексику – в город, где нет власти, кроме той, что берется силой. Горожане живут в ужасе перед всемогущими наркокартелями – но армия из двух человек бросает бандитам вызов.
Ал Крозетти и Кэролайн Ролли, подрабатывающие реставрацией редких старинных книг, под переплетом книжного раритета обнаруживают письма 1642 года, написанные рукой некоего Ричарда Брейсгедла, человека, которого наняли следить за Шекспиром. Расшифровка писем оборачивается настоящей сенсацией — в них сообщается о существовании оригинала рукописи неизвестной пьесы великого Барда о Марии Стюарт. Профессора Булстроуда, специалиста-шекспироведа, привлеченного к поискам драгоценной рукописи, находят мертвым в номере отеля в Нью-Йорке, и тогда в охоту за сокровищем отправляется нанятый им юрист, сын нью-йоркского гангстера…Майкл Грубер один из самых необычных и талантливых авторов в современной американской литературе.
По несчастливой случайности Джимми Паз, детектив из убойного отдела полиции Майами, становится свидетелем убийства крупного бизнесмена. Преступник едва ли не схвачен за руку на месте совершенного преступления, но неожиданно появляются обстоятельства, не позволяющие стражам закона вынести окончательный приговор. Дело в том, что Эммилу Дидерофф, которой предъявлено обвинение, способна изгонять дьявола, запросто общается с ангелами и излечивает от неизлечимых болезней…
В непроходимых джунглях Колумбии, в церкви, которую он построил своими руками, застрелен американский священник. Через несколько недель индейский шаман Мойе отправляется в южную Флориду, вооружившись небольшим чемоданчиком с тотемами, обладающими грозной силой бога Ягуара. Бывшему детективу Пазу из Майами, который теперь живет со своей женой и семилетней дочерью, начинают сниться страшные сны, главные персонажи которых — огромные кошки — нападают на его малышку Амели.В городе от когтей каких-то животных гибнут люди.
Во время ночной остановки поезда Катя просыпается в полном одиночестве. Пассажиры бесследно исчезли. Лишь горстка уцелевших встречается на ее пути. Им еще предстоит выяснить, что встреча не случайна. Но времени остается мало – нечто зловещее приближается. И оно голодно. Остросюжетный роман захватит читателя с самого начала и не даст перевести дух до завершения истории.
Полиция находит жестоко убитую Джоанну Бейли, а рядом с ней – ее сестру Сару. Та не может предоставить убедительное алиби; она психически нестабильна и страдает прозопагнозией – неспособностью различать человеческие лица. Все улики указывают на Сару, но она утверждает, что сестру убил неизвестный мужчина, вломившийся к ним в дом. Сара уверена, что кому-то было выгодно подставить ее и обвинить в смерти Джоанны. Но поверит ли полиция словам женщины, не различающей лица, страдающей приступами агрессии, зависимой от психотропных веществ и имеющей темное прошлое? Поэтому Сара должна найти преступника сама…
Сколько нужно времени, чтобы привычная жизнь разделилась на «до» и «после»? Сколько нужно времени, чтобы реальность разлетелась на осколки? Еще недавно Фиона Лоусон была обычной разведенной женщиной, жившей в собственном доме с детьми, над которыми они с бывшим мужем Брамом получили совместное опекунство. Теперь же в ее дом пытаются въехать незнакомые люди, а Брам бесследно исчез. Очевидно, что за мошеннической сделкой стоит Брам. Но что вынудило его внезапно пойти на такое преступление? И где он скрывается? Фиона начинает собственное расследование.
Сизовград – некогда замечательный город. Было время, когда по улицам спокойно резвились малыши. Родители не беспокоились о детях и отпускали их гулять допоздна. Но все меняется, когда на улицах города находят трупы детей и подростков.
Представьте себе, что вы живёте свою одинокую жизнь, присматриваете за домом родственников, стареньким и никому не нужным "семейным гнездом", и вдруг начинаете слышать Голос, который начинает вами командовать, а вы не имеете сил отказаться. Да и любопытство. Куда оно вас заведёт? Вы находите по указаниям Голоса письмо от неизвестного маленького мальчика, где рассказано об убийстве, и начинаете ваше странное мистическое расследование. В ходе которого вы находите нечто таинственное. И тут ваш дом сходит с ума и выбрасывает вас в аналог этого же дома, где живёт странный мальчишка, написавший письмо.
Действие разворачивается в студенческом общежитии, когда соседи по комнате приносят с барахолки много всякого хлама, который достался им даром. Что ж поделать, студенчество, такой период, когда от халявы буквально сносит голову. Вот только мы забываем, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… Среди бездумно принесенных вещей друзья обнаруживают самый обыкновенный, на первый взгляд, женский портрет, но в первую же ночь они поймут, какая роковая печать нависла над их комнатой.