Фактор страсти - [39]

— Я никогда не встречала такого ненадежного, столь непохожего на меня и тяжелого в общении человека. Это совершенное безрассудство, но я люблю тебя.

Улыбка Брейди могла бы превратить вековые ледники в теплые озера. И уж точно согрела душу Эспин.

— Слава богу, — пробормотал он и снова поцеловал ее.

Страшный удар грома сотряс здание, и она рассмеялась.

— Это, похоже, доброе знамение.

— Это напоминание о том, что мы сейчас могли бы быть на Мальдивах. — Брейди опять поцеловал ее, на сей раз игриво. — Как быстро ты можешь собраться?

«Счастливая» не описывало ее состояние даже отдаленно, и, судя по выражению лица Брейди, то же относилось и к нему. И поэтому Эспин особенно тяжело было произнести:

— Я не могу. Мои родители здесь.

Он насторожился:

— Они вернулись, потому что ты…

— Нет, — поспешно заверила его Эспин. — Это обычный визит, немного ускоренный последними событиями. Знаешь, они гордятся мной. Считают меня потрясающей активисткой.

— Они правы. Ты изменила мой образ мыслей, это точно. Когда я смогу познакомиться с ними?

Она едва не охнула:

— Ты хочешь познакомиться с моими родителями?

Знакомство с родителями — событие само по себе серьезное, но с ее родителями…

— Ты представляешь, на что идешь? — поинтересовалась Эспин.

— Это справедливо. Ведь ты знакома с моей семьей. Кроме того, меня интересует связь между ботинками и тиграми.

— Когда-нибудь я тебе об этом напомню. Когда они с тобой разделаются. — Эспин не знала, радоваться ей или волноваться, но склонялась к осторожному оптимизму. — Я позвоню им и спрошу, хотят ли они завтра пообедать с нами. Ты завтра свободен?

— Поскольку я временно без работы, то могу распоряжаться своим временем, как хочу. И сегодня вечером я тоже свободен.

Она покачала головой:

— Нет.

От его медленной сексуальной улыбки по телу женщины побежали электрические искры.

— А что я делаю сегодня вечером? — спросил он.

Эспин обняла Брейди, наслаждаясь его близостью.

Ее пальцы ловко опустились в карман мужчины и достали наручники. Она слезла с его коленей, положила наручники на стол и стала рассматривать:

— Забавно, что ты захватил их с собой.

Брейди нахмурился:

— Дорогая, я принес их только как напоминание, а не…

Она покрутила наручники на пальце:

— Ты действительно был готов надеть их на меня, если бы я попыталась уйти?

Он поежился:

— Теперь это уже не важно.

— Нет, важно.

Эспин просунула правое запястье в браслет наручников.

Брейди понял брови.

— Ой, Эспин… — Она протянула руку, и он не колеблясь надел на себя второй браслет и защелкнул его. — Знакомое ощущение.

Эспин села рядом с ним.

— Ты хочешь сказать мне еще что-нибудь важное? — спросила она и легонько поцеловала его шею.

— Да, — прошептал Брейди. — У меня нет ключа.

Эпилог

— Невозможно поверить, что я позволила уговорить себя.

Эспин прохаживалась рядом с Брейди, часто останавливаясь, чтобы заглянуть в дверь на гостей, которые посматривали друг на друга через проход.

— На свадьбу? Я уговаривал тебя больше года. Это решение мы приняли не сгоряча, — поддразнил он ее.

Эспин была принципиальной противницей законного брака. И Брейди не сомневался, что теперь готов провести любую кампанию. Ни одна не будет такой трудной, как подталкивание Эспин к официальному замужеству. Она вошла в его жизнь во всех возможных ипостасях, но привести ее к алтарю… Даже Нана, прежде чем Эспин сдалась, успела примириться с тем, что ее правнуки будут внебрачными детьми.

— Это просто кошмар! — воскликнула несговорчивая невеста. — Надо было обвенчаться тайно.

— Ни в коем случае. Бабушка не допустит, чтобы свадьба Маршалла не была отпразднована с блеском, даже если у нее был всего месяц на подготовку.

Эспин согласилась в День благодарения и заявила, что хочет венчаться на Рождество. Легко догадаться, на что она надеялась: благодаря всеобщей предпраздничной сумятице свадьба пройдет незаметно.

А Брейди удивлялся, как это Эспин, будучи уже больше года членом их семьи, не догадалась, что Нана не допустит этого.

Она в упор посмотрела на Брейди:

— Здесь девять бывших или нынешних членов конгресса, не считая твоих родственников. Черт! Все скамейки с твоей стороны заняты людьми, имеющими пропуск в Капитолий.

— А с твоей — людьми, которые время от времени устраивают марши на Вашингтон.

Эспин тряхнула головой, и серебряные колокольчики в ее прическе зазвенели.

— Шути, шути. Но когда нам придется танцевать первый танец под «Мы преодолеем», потому что они устроят импровизированную сидячую забастовку, не ругай меня.

— Слушай, Эспин, это же будет здорово.

— Надеешься на рождественское чудо?

— Дорогая, ты стоишь тут в подвенечном платье. Какого еще чуда можно желать? — Эспин состроила гримасу. Брейди поправил цветы в ее волосах. — Знаешь, ты очень красивая.

— Спасибо.

— А на случай, если они поднимут слишком большой шум, у меня есть вот это. — Он вынул из кармана наручники.

— Ты принес наручники на нашу свадьбу? — прошептала она, опасливо оглядываясь по сторонам. Потом выхватила у него наручники и бросила обратно в карман.

— Просто мера предосторожности — на случай, если у тебя вдруг зачешутся пятки, — заметил Брейди.

— Мои пятки в порядке. Я не собираюсь отступать.