— Кстати, да! Он с вами должен был вернуться! — добавил моментально ставший серьезным хозяин торговой точки.
— Не суетись, — спокойно посоветовал бармену голос. — Как говорят у нас в Припяти, стреляный воробей — не значит мертвый.
За спиной веселой девчонки, заложив руки в карманы, перекатывался с пятки на носок невысокий улыбающийся типчик. Домашние тапочки, напяленные на шерстяные носки грубой вязки, заправленные в носки чистые джинсы, клетчатая рубашка навыпуск, открытая улыбка и смеющиеся глаза под нестриженным чубом соломенного цвета — именно то, что Танька ожидала увидеть в лагере почти одичавших чейсеров.
— С нами только Маря и Баря были, — повернувшись к любителю домашних тапочек и нагло глядя ему в глаза, ответила администратору за спиной Танька. — Бритва Оккама — хороший друг, — слегка прищурившись и наклонив голову набок, пояснила Танька. — А что?
— Нравится, что-что, — еще больше улыбнулся джинсоносец. — Продашь?
— Щщасс! — беззлобно прошипела в ответ. — Друзей не продаю!
— У тебя еще разные есть, я знаю, — мирно пояснил парень, продолжая раскачиваться. — Ладно, ты заходи, как с оружием определишься, — он развернулся на пятках и спокойно прошествовал в подвал, кивая по дороге встречным чейсерам и отвечая на поднятые в приветствии руки.
— Он — знает, учти. Кстати, к нему за оружием и иди, обычное тебе не по росту будет, а у меня только стандартное, — пояснил с высоты барной стойки управляющий, глядя на уставившуюся вслед домашним тапочкам Таньку. — Ой, дите, занесло же тебя… Ладно, подарю тебе банку сгущенки. Потом, вечером, когда спать все лягут. Нет, дура! — он гневно рявкнул в ответ на синюю молнию метнувшегося к нему взгляда девочки. — Коммерцию мне не нарушай, — добавил тише. — Сейчас не могу просто так отдать, при всех, — смутился совсем не к месту. — Поняла? Теперь колись, что за Моря — Боря были с вами? За что проводника завалила, куда доктор подевался, зачем лошадей выпустила — все по порядку рассказывай.
— Мармеладку и Барбариску? Да ну, долго рассказывать… — хотела отвертеться Танька.
— А ты спешишь? — совсем по-родственному рассмеялся бармен. — Для всех я — Старый, но ты зови меня Дед. Садись за тот столик, я сейчас принесу чего-нибудь пожевать и поговорим. Тебя не трогают, потому что последнее слово здесь за мной, учти.
От Деда удалось узнать много полезного и интересного. Оказалось, что далеко не всё в зоне эмоциональных аномалий изменилось из-за радиации. А мутанты — вообще нормальные устойчивые формы здешней фауны.
Танька усвоила, что «красивые штучки», которые так ей понравились на картинках, здесь называют факторами. Сами по себе факторы не имеют никакой ценности и пользы от них — ноль. Зато они никогда не повторяются, действительно красивые и владеть ими может только тот, кто их нашел. Очень редко владельцем мог стать человек, которому чейсер подарил найденный фактор. А вот продать, украсть или обменять фактор нельзя. Раньше многие пробовали, но — никак. Почему — так и осталось загадкой, но ни продать, ни купить фактор невозможно: он просто исчезает.
Еще Дед рассказал, что аномалии изменяют эмоциональное состояние только человека, а на другую живность не действуют. Что попадавшие под их влияние могли до смерти смеяться от счастья. Что под воздействием аномалии можно лопнуть от злости или сгореть от стыда. Буквально. Или тут же покончить с собой от горя, кому как повезет. Что в некоторых людях аномалии порождают ненависть, а в ком-то зависть.
— Довольно подлые и опасные ловушки, скажу тебе, — задумался бармен. — И нужно долго их изучать, чтобы свободно передвигаться в здешней зоне…
— Не поняла, — переспросила Танька, облизываясь после сладкого чая, — а что, еще какие-то зоны есть?
— Ты чего! С Луны свалилась?! — откидываясь на затрещавшую под его весом спинку стула, чуть не расхохотался в ответ Старый. — Самая первая — Чернобыльская Зона, там сталкеры орудуют. Многие из них оттуда к нам теперь перебрались. А вообще по предсказанию братьев — один-то астрономом был, а другой переводчиком с инопланетянского — будет шесть, кажется, зон посещения… Или семь?
— Посещения? — от интереса Танька нетерпеливо заерзала на пластиковом стульчике. Полпалки колбасы, принесенной барменом, быстро растаяли в ее пустом желудке, так что голод был не только информационный. И как бы Лютый ни намекал на кусочек, на людях ему пришлось довольствоваться сушеным мясом. — Это чего, в таких местах не техногенные катастрофы были?
— Правильно. Никто, кроме предсказателей, не знает, что там было…
— Провидцев. Это не предсказание, а предвидение, не одно и тоже. Ну, ну! — не очень вежливо перебивала и торопила рассказчика.
— Да что рассказывать? У нас сталкеры на чейсеров переучиваются. Гибнут во множестве, зато здесь поспокойнее будет, и платят хорошо.
— За что платят? — удивленно отшатнулась от информации Танька.
— За убитых тварей, ясное дело. Нельзя допускать, чтобы сильно размножались, а то, неровён час, прорвутся на свободу… Вот для охоты и подряжаются в чейсеры те, кому интересно. Здесь никого силой не держат. С тобой, вот, что делать прикажешь? — Дед в сомнении поджал губы.
