Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик - [95]

.

Несколько позднее Булгарину вновь пришлось оправдываться за мнение своего критика о Полевом. В «Северной пчеле» за 30 сентября была напечатана небольшая рецензия Межевича на «Собрание драматических сочинений и переводов» Полевого[786]. Прохладный тон ее плохо сочетался с общей позицией газеты в отношении Полевого-драматурга. В основном Межевич сосредоточился на разборе Послесловия, напечатанного Полевым в конце второго тома собрания. Полевой в нем жаловался на холодность критики к его драматургической деятельности[787]. Межевич отверг эти жалобы как не вполне справедливые, встал на сторону критиков, повторил уже прозвучавший в рецензии на «Елену Глинскую» упрек, что пьесы Полевого пестрят заимствованиями из иностранных драматических сочинений, и, между прочим, иронически согласился с несколько кокетливыми сетованиями Полевого, предрекавшего своим сочинениям недолгий век.

Разрыв отношений между Межевичем и «Северной пчелой», по всей видимости, также был связан с его театральной фельетонистикой. Последний текст Межевича был напечатан в «Северной пчеле» 11 ноября[788]. 14 ноября Булгарин вынужден был вступиться за «Репертуар и Пантеон», чтобы защитить его от фельетониста «Ведомостей санкт-петербургской городской полиции», сообщившего об охлаждении публики к театральному журналу[789]. Опровергнув это утверждение ссылкой на количество подписчиков, Булгарин добавил, что, если в ком и заметно охлаждение к «Репертуару и Пантеону», так это в сотруднике журнала, отвечающем за театральную хронику: «Доныне в шести книжках “Репертуара и Пантеона” почтенный фельетонист не поместил ни одной строки, как будто бы театры не существовали! В пост он не сказал ни слова о концертах, предоставив другим трудиться за себя, а в остальных книжках помещает обозрения – короче утиного носа! ‹…› Итак, весь недостаток “Репертуара и Пантеона” в 1842 году состоит в недостатке театральной критики, чего избегнет “Репертуар и Пантеон” в будущем 1843 году, потому что эта часть, сколько нам известно, поручена литератору, исполняющему в точности принимаемые им на себя обязанности»[790].

Фельетонист «Ведомостей санкт-петербургской городской полиции» – это сам Межевич, осуществлявший редакторский контроль за этой газетой с 1839 г. Учитывая беспрецедентность ситуации – в 1842 г. Булгарин не позволил себе больше ни одного печатного упрека «Репертуару и Пантеону», – полагаем, что порицаемый здесь фельетонист театрального журнала – тот же Межевич. По крайней мере сам Межевич явно принял эти упреки на свой счет и именно с этого момента в «Северной пчеле» больше не печатался. Упомянутый в конце цитаты ответственный литератор, которому должна была быть поручена театральная фельетонистика в следующем году, – возможно, Р. М. Зотов. Именно он принял после Межевича на себя театральную рубрику «Северной пчелы» (см. его статьи в № 265, 268, 271, 275, 277, 282, 287, 291).

Если наша основная гипотеза верна, то слова Булгарина «сколько нам известно» вставлены только для того, чтобы скрыть подробности редакционной структуры «Репертуара и Пантеона» от публики. Никому, кроме Булгарина, эти сведения не были известны точно.

4

Сам Булгарин и «Северная пчела» не скрывали своих симпатий к «Репертуару и Пантеону». Это проявилось не только в положительных характеристиках журнала[791], но и в отсутствии каких-либо претензий или замечаний к театральному изданию (за единственным исключением, о котором мы говорили выше).

Нигде не признаваясь прямо в том, что он редактирует журнал Песоцкого, Булгарин постоянно подчеркивал, что «Репертуар и Пантеон» – близкое ему литературное предприятие. Театральное издание стабильно попадало в списки «союзнических» газет и журналов. Так, в начале года в «Северной пчеле» сообщалось, что книжный магазин К. А. Полевого настолько хорош, что «Северная пчела», «Библиотека для чтения», «Эконом», «Репертуар и Пантеон» и «Русский вестник» доверили этому магазину свою хозяйственную часть[792]. Все названные издания контролировались «журнальным триумвиратом» Булгарина, О. И. Сенковского и Н. И. Греча, включая «Русский вестник», недавно перешедший под руководство примкнувшего к союзу Полевого. Когда в конце года Булгарин вступил в соглашение с другой книготорговой фирмой, он написал о том, что «для сосредоточений хозяйственных распоряжений» контора «Северной пчелы», «равномерно как “Эконом, общеполезная хозяйственная библиотека” и “Репертуар и Пантеон”» переезжают в магазин А. А. Ольхиной[793]. Синхронные перемещения контор трех изданий в нашей перспективе объясняются тем, что в двух из них Булгарин открыто занимал позицию редактора, а «Репертуар и Пантеон» редактировал анонимно. Наконец, когда в середине года Булгарин вступил в кратковременную и, видимо, не слишком принципиальную перебранку с Полевым, «Северная пчела», «Эконом» и «Репертуар и Пантеон» также оказались в едином списке: «Порицайте нас, как угодно, порицайте все, к чему мы только ни прикоснулись, как вы это сделали в № 4 “Русского вестника” ‹…›. Браните, Н. А. Полевой, “Эконома”, “Репертуар и Пантеон”, фельетоны “Пчелы”, браните все, на что мы смотрим, за чем смотрим и в чем участвуем, мы никак не разгневаемся, ибо публика знает вас, любит, но критикам вашим – когда вы разгневаетесь – мало доверяет»