Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик - [93]
Нападки Кони на «Репертуар и Пантеон» свидетельствуют, кроме прочего, о том, что Кони считал редактором журнала своего злейшего врага – Булгарина. При этом на протяжении всего 1842 г. Кони ни разу прямо не называет Булгарина редактором «Репертуара и Пантеона», хотя принципиальная анонимность издания им замечена и явно его раздражает, ср.: «Судите же, что такое “Репертуар и Пантеон”, которые, как сказано во 2 нумере “Северной пчелы”, слившись вместе, составляют одно нераздельное целое, под вновь устроенною редакциею, состоящею из известных литераторов. Хороша вновь устроенная редакция! Хороши известные литераторы (которые, NB, под статьями не печатают своих известных имен)»[758].
Зато в следующем, 1843 г., когда редакция «Репертуара и Пантеона» перешла в руки В. С. Межевича, Кони все-таки проговорился. В очередной заметке «Литературной газеты», посвященной исключительно сведению счетов с Булгариным, Кони написал, что «г. Булгарин уронил уж раз “Репертуар” своей прошлогодней редакцией»[759]. Итак, Кони назвал редактором «Репертуара и Пантеона» 1842 г. Булгарина, тогда как Булгарин утверждал (см. выше), что журнал, наоборот, редактировался Кони. Мы полагаем и постараемся показать, что правду говорил Кони.
Мы не претендуем на «открытие» того факта, что Булгарин редактировал «Репертуар и Пантеон» в 1842 г. Такое же решение принято в классическом справочнике Н. М. Лисовского[760], «Очерках истории русской театральной критики», работе И. Ф. Петровской по театральному источниковедению, монографии Д. Г. Королева по истории русской театральной книги[761] и повторено в упомянутом уже нашем исследовании о «Репертуаре и Пантеоне»[762]. Работая с архивным делом «Об издании журналов “Эконом” и “Репертуар русского и всех европейских театров”», мы по невнимательности допустили ошибку. Объединение двух журналов в одно архивное дело объясняется, конечно, просто тем, что все входящие бумаги поступали от одного лица – издателя Песоцкого. Однако имя Булгарина последовательно упоминается в бумагах только в связи с «Экономом», редакцию которого Булгарин возглавлял официально и открыто. Всю ответственность за «Репертуар и Пантеон» нес исключительно Песоцкий вплоть до 1843 г., когда им было подано официальное прошение о признании Межевича компаньоном на равных правах[763]. Таким образом, из указанного архивного дела имя ответственного редактора «Репертуара и Пантеона» 1842 г. установить нельзя.
И тем не менее мы остаемся при мнении, что Булгарин либо осуществлял негласное редактирование «Репертуара и Пантеона», либо так или иначе помогал Песоцкому в работе над журналом. Приведем ряд косвенных аргументов в пользу этой позиции.
2
Песоцкий вряд ли самостоятельно занимался редактированием журнала. Об этом говорят характеристики этого человека в мемуаристике. В воспоминаниях Булгарина Песоцкий охарактеризован как «не литератор, но издатель различных книг, словом, один из тех людей, которые во Франции называются éditeurs»[764]. А. Я. Панаева писала, что «Песоцкий был человек совсем неподготовленный к литературной деятельности, даже вовсе необразованный, но ему лестно было видеть свое имя на обертке журнала, притом же ему наобещали большие барыши»[765]. Аналогична характеристика издателя в воспоминаниях В. П. Бурнашева[766].
Единственный сочинение, подписанное Песоцким, – обзор берлинских театров 1842 г., основанный на впечатлениях издателя от заграничной поездки[767]. Подзаголовок этого обзора – «Письмо издателя к редактору» – во-первых, означает, что роли редактора и издателя в журнале были разведены, закреплены за разными людьми и что Песоцкий редактором не являлся. Во-вторых, подзаголовок свидетельствует о том, что отсутствие Песоцкого в России вовсе не препятствовало регулярному выходу журнала. В Петербурге был человек, способный самостоятельно координировать все связанные с изданием операции. Он, очевидно, и был редактором. Увы, из статьи о берлинских театрах не ясно, кто же был этим человеком.
Зато мы точно знаем, что Булгарину Песоцкий из-за границы в 1842 г. писал. В «Северной пчеле» Булгарин, в частности, сообщал, что издатель «Репертуара и Пантеона» добрался до Парижа и уже прислал оттуда некоторые материалы для новых номеров театрального журнала[768]. Булгарин писал, что получил от Песоцкого письмо, в котором излагаются впечатления от парижских театральных представлений и характеризуются французские сценические деятели и оперные исполнители. Фрагменты этого письма цитируются в фельетоне и, очевидно, были изначально рассчитаны на публикацию как имеющие не частный, но общий интерес. По всей видимости, парижское и берлинское письма задумывались как своего рода цикл об иностранных театрах и посылались именно Булгарину. Видимо, одно из этих писем Булгарин поместил в «Репертуаре и Пантеоне», а другое использовал в «Северной пчеле», поскольку определял состав номеров обоих изданий.
В 1842 г. Песоцкий нигде не называет себя редактором, на обложках журнала подписывается «издатель Песоцкий», в то время как в объявлениях о подписке на «Репертуар и Пантеон», пусть и в неопределенных выражениях, всегда говорится о «редакции». Например, в конце 1841 г. в «Репертуаре» в подобном объявлении об издании в 1842 г. объединенного «Репертуара и Пантеона» о редакции говорилось так:
