Эйта - [4]

— А пристаёт к тебе, как я понимаю, не муж.

— Не муж, — согласилась Ждана и по щёкам её потекли слёзы. — Помоги мне, матушка. Не знаю я, как ирода этого от себя отвадить. Ежели он мужу небылиц наговорит, то одна останусь. А как я одна с тремя ребятишками?

— Хорошо, изведём твоего ирода, — кивнула Эйта.

— Что ты. Что ты, матушка, — испугалась Ждана. — Не хочу я ему смерти, пусть только меня да семью мою не трогает.

— Добрая, значит, — хмыкнула колдунья.

— Нет на мне крови чужой, — прошептала женщина. — Хотелось бы чтоб миром.

— Можно, — подумав, кивнула ведьма. — Только сложно это и не скоро делается.

— Долго? — растерянно повторила Ждана, долго ждать она не могла, и так ушла на несколько дней соврав мужу что к сестре в соседнюю деревню.

— Далеко живёшь? — вздохнув, спросила Эйта.

— В Успенке, коли лесом идти напрямую, то может и быстро, а ежели тропами, то полтора дня.

— Успенка, — повторила Эйта. — Это вниз по реке от Поляновки?

— Боги всемогущие, ну зачем она проклятую Поляновку помянула, — мысленно застонала Ждана. – Ох, беда будет, ох, дёрнуло же меня к колдунье обратиться.

— Знаю я где это, — Эйта не ждала ответа. — Принесут тебе зелье, как готово будет. Что‑нибудь от ирода твоего есть?

— Есть, — закивала женщина. — Вот, тут волосок, а вот пояс. Украла я, — смущённо добавила она, выкладывая на стол красивый расшитый пояс.

— Волос пойдёт, но пояс тоже оставь. А ещё кровь твоя мне нужна, давай сюда руку, — Эйта достала из‑за печи кривой потемневший от времени и обрядов нож и ухватила Ждану за запястье.

— Ох, матушка Земля, — прошептала женщина и зажмурилась. — Спаси и помоги.

Кровь уверенной струйкой потекла в подставленную для неё плошку, а старая ведьма, противно шевеля губами, принялась бормотать что‑то.

— Ладно, теперь ступай, — прошелестела ведьма. — Зови сюда свою товарку. За зелье заплатишь таким же мешком муки и тремя монетами серебряными. Как получишь, заплатишь, а теперь иди.

— Спасибо, матушка колдунья, — поклонилась Ждана, на руку она взглянула мельком, но там только след от пореза остался, крови как не было. — Здрава будь, — женщина задком вышла за дверь, а там уж бегом бросилась в лес, туда где осталась её соседка Белка. Спросить про то, сама ли колдунья принесёт зелье или пришлёт кого, она уже не отважилась.

— Ну что? — испуганно, но вместе с тем сгорая от любопытства, спросила ожидавшая Ждану товарка.

— Ох, Белочка, в жизни такого страха не испытывала. Думала, умру на месте. А она так смотрит, будто насквозь видит.

— Да ты расскажи, помогла или нет? — отмахнулась женщина.

— Обещала, но только времени это требует. Сказала, передаст отвар.

— Но плату сразу взяла, не побрезговала, — усмехнулась Белка.

— Тише, услышит же, — зашипела на подругу Ждана. — Она сказала, ещё заплатить надо будет, когда отвар принесут. А ты ступай, она велела тебя позвать.

— Со мной такой фокус не выйдет, — усмехнулась Белка и решительно направилась к дому. Белка была бабой не робкой и уж всяко решительнее Жданки, но вся её уверенность испарилась, едва она переступила порог дома. Старая горбатая ведьма, сидела, подперев полностью седую голову рукой, изо рта у неё почему‑то торчал один зуб, а пальцы были тощие и каждая костяшка торчала бугром. Но страшнее всего у ведьмы были глаза, совершенно чёрные, колючие, но такие пронзительные. И не вязались глаза со всем остальным, молодые то были глаза, у старух таких не бывает.

— Зачем пришла? — прошелестела старуха.

— Соперницу хочу извести, — глядя ведьме прямо в глаза, ответила Белка, но потом взгляд всё же отвела.

— На чужого мужа, значит заришься, — констатировала Эйта, не было в её голосе ни осуждения ни похвалы. — Хорошо. А с чего же с соперницей так жестоко?

— Меня никто не жалеет и я не буду, — буркнула Белка. — Добрыня по добру от жены не уйдёт, пока она жива, он рядом будет.

— Чем расплачиваться будешь? — усмехнулась однозубым ртом ведьма.

— Вот, — Белка достала мешочек с зерном. — Пшеница. А тут масло, — поставила она стол пару кувшинов. — Сливочное и подсолнечное. И ещё мясо.

— Хорошо, — Эйта открыла мешок с зерном и усмехнулась. Предыдущая гостья была куда более щедрой. По крайней мере её мука была чистой, а тут среди подпорченного зерна попадался мышиный помёт. Не первой свежести оказалось и мясо с маслом.

— Ну что ж, — встала ведьма. — Ещё десять монет и будет тебе зелье. Кровь той кому смерти желаешь есть?

— Есть, — Белка протянула платок с пятнами крови и нехотя достала монеты.

— Жди на улице.

Белка послушно вышла, про себя костеря старуху на чём счёт стоит.

— Будет, — усмехнулась Эйта. — По плате и работа будет.

Она взяла с полки первые попавшиеся травки, но потом подумала и закрыла глаза. Кровь на платке была свежей и Эйта отчётливо увидела ту, что Белка извести хотела. Молоденькая, едва ли старше самой Эйты черноволосая девушка, счастливая и любящая весь белый свет. Мужчина тоже просматривался. Так сильна была любовь девушки, что Добрыню Эйта видела так же отчётливо. Он был много старше, но молодую жену свою просто боготворил.

Молодая колдунья прикусила губу, такую любовь она видела крайне редко и когда видела, в груди всё сжималось и почему‑то наворачивались слёзы. Снятые травы вернулись на свои места, Эйта сняла с полок другие и принялась колдовать. Через час отвар был готов, и посетительницы отправились восвояси. Ждана уходила с надеждой, но думала что ежели колдунья и обманула, то ничего страшного, пусть Небо будет ей судьёй. А Белка радовалась, что удачно обманула старую ведьму, за полежалое зерно она получила и отвар для изведения соперницы и для себя настоечку. Старуха расщедрилось и сделала и для неё зелье, красоту усилить. Не так уж и страшна эта колдунья, только такие идиотка как Жданка её боятся. Впереди была долгая дорога, но дорога к дому всегда короче, чем от него, особенно когда дома ждёт подарок в виде Добрыни.