Эйта - [3]

Вокруг сожжённого дома вилось несколько десятков неприкаянных душ. Меньше чем было до погребального костра, но всё равно много. Эйта узнавала их, вон дядька Громила, староста, а вон брат её Елька и мамка, испуганная Эйта бросилась обратно в лес, с тех пор людей она больше не искала. В лесу было голодно, но если летом времени зря не терять, то запасов хватало. С весны и до поздней осени запасала девушка травки, грибы и ягоды, ставила силки на зверей и птиц. Перезимовать на этих запасах было можно, но девушке ужасно не хватало молока и хлеба. Правда, их иногда приносили редкие гости. Кому было сильно надо, находили её, и девушка не отказывала. Приворотные зелья, отравляющие отвары, такие что ни один колдун и лекарь потом не найдут, только за проклятия бралась неохотно. Не Грачка объяснила ей что опасное это колдовство, сама дошла. Эйта до многого своим умом доходила. Частенько новые заклинания да отвары ей во сне приходили и, проснувшись, девушка опробовала, испытывала и совершенствовала. И невдомёк ей было, что сильнее чем она колдуна на свете поискать надо было.

Замёрзнув, девушка тряхнула головой и вернулась в дом. Она процедила готовый отвар и выставила в сени охлаждаться, а сама полезла в большой кованый сундук за новой рубахой. На этой она конечно кровь отстирает и всё зашьёт, но сейчас не голой же ходить.

Сундук был большой и только недавно Эйта обнаружила, что охранное заклинание, наложенное на него Грачкой, исчерпалось, и в сундуке оторвались за многие годы отлучения и моль и мыши. Часть одежды была бесповоротно испорчена, а над частью взяло своё время. Эйта перетряхнула сундук, выбросила всё что использовать было невозможно, отложила отдельно то что можно было переделать. Сейчас она достала чистую красную льняную рубаху из сундука с целыми вещами и тяжело вздохнула, бросив взгляд на кучу у печи, оставленную для переделок.

Закончив заниматься плечом, девушка принялась за домашние дела. Надо было убраться в доме, постирать, наносить воды, а ещё она обещала помочь Водяному. Ох, как теперь некстати пришлось это обещание. Плечо хоть и заживало быстро, но всё равно болело, а в реке полно шаловливой нечисти. В глубине леса заухала сова. Эйта подняла голову и прислушалась. До вечера ещё далеко, значит, леший предупреждает. Неужели кентавр со своей девкой так заплутал, что прямо к её дому идёт? Вот была бы удача, но это оказался не кентавр, а очередные «гости».

В этот раз посетительниц было двое, две женщины примерно одного возраста, подошли и остановились неподалёку в нерешительности.

— Пусть видят как представляют, — бросила своему отражению в начищенной до блеска сковороде Эйта и вышла на крыльцо. Женщины одновременно вздрогнули и схватились друг за друга.

— Ты первая, — кивнула девушка на ту, которая показалась ей более симпатичной и скрылась за дверью.

Выбранная женщина обречённо взглянула на подругу, нагнулась, касаясь земли, моля всемогущую богиню — Мать Землю помочь ей.

Лесную ведьму описывали по–разному, то высокой, то карлицей, но всегда старой и страшной. И она действительно была ужасной: старая, беззубая, чёрные патлы торчат в разные стороны и одноглазая. Точно такая, какой Ждана её себе представляла. Помоги, батюшка Небо, не оставь, матушка Земля.

— Мир этому дому, — поклонилась женщина, войдя в избу. — Здрава будь, хозяюшка.

— И тебе не хворать, — усмехнулась Эйта. — Зачем пришла?

В отражении девушка видела, какой её представляет гостья, и это её ужасно смешило. Никто из посетителей не видел её настоящей, страх и сложившийся в народе образ делали своё дело, ведьма должна быть старой и страшной. Сначала Эйта пугалась этого, а потом стала развлекаться. Ей нравилось, что её боятся, хотя она ещё и не сделала ничего.

— Я… ты… Ты прости меня, матушка, за вторжение, но не знаю я кто мне ещё в беде моей помочь сможет, — женщина испуганно замолчала, потому что старуха, сидя за столом, лыбилась.

— А я, значит, могу? — усмехнулась Эйта.

— Я вот тебе гостинцев принесла, — Ждана суетливо достала из заплечного мешка несколько мешочков и кувшинов. — Это сметанка, а это мука, а тут хлеб, — тише добавила она.

— За гостинцы спасибо, — Эйта сжалилась над просительницей. — Садись, рассказывай.

Ждана присела на краешек скамьи и опустила глаза в пол. — Ох, помоги Батюшка Небо, да кабы знала она что так страшно будет, в жизни бы не пошла сюда.

Эйта рассматривала гостью, не молодая, но ещё не старая, замужняя, детишек… трое, определила девушка, прищурившись. Пришла за… нет, не за приворотным зельем, и не изводить кого‑то. Тогда зачем?

— Я баба замужняя, — отчаянно теребя край заячьего полушубка, начала Ждана. — Мужа люблю, верна ему, — она замолчала. Ведьма кивнула и отломила от подаренного хлеба кусочек. Этот жест придал посетительнице уверенности. — Я мужу верная, — затараторила она снова. — А он ходит, пристаёт, намёки грязные делает, а недавно руки стал распускать. Я прогоняю, а он говорит, мужу скажу. А мне не поверят, потому как баба, а все бабы гулящие.

— Так ты гулящая? — улыбнулась Эйта.

— Нет, — возмущённо ответила Ждана и тут же испугалась. — Нет, — добавила она едва слышно. — Я мужу верная.