Эйсид-хаус - [54]
Слишком много чертовой ебли, слишком много дурной травы и почти полное отсутствие пиздатых драк. Вот что с нами не так в эти дни
СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ
Ты ступил на скользкую дорожку, Брайс. Это не игра, сынок. Я не шучу. В следующий раз, когда ты мне попадешься, я упрячу тебя далеко и надолго. Ты – паразит, сынок, настоящий паразит. Думаешь, что ты – гангстер, но для меня ты просто сопливый мальчуган. Я видел всех, кого сюда приводят. Ах, они полагают, что они такие крутые, такие клевые. А потом обычно умирают в сточной канаве или в ночлежках или гниют за решеткой. Ты облажался, Брайс, капитально облажался, глупый маленький крысеныш. И самое печальное, что сам даже не осознаешь этого, верно?
СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ
Дело в том, что я – бизнесмен, твою мать. Понятно? Занимаюсь сносом.
СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ СВЕТ ТЕМНЕЕ ТЕМНЕЕ ТЕМНОТА
Небеса или ад, чтобы это ни было, я приближаюсь, вашу мать! И здесь, чуваки, грядут кое-какие изменения! Коко Брайс. Пилтон. Прославил свое имя на «Миллуоле» (товарищеская встреча в предсезонке), «Питтодри», «Айброксе» и «Андерлехте» (Кубок УЕФА). Коко Брайс, лучший из лучших. Кто с ним свяжется, тот сдохнет. Послушай, если кто-нибудь… если кто-нибудь начнет… если кто-нибудь…
Его мысли беспорядочно тянулись какой-то безжизненной вереницей. Коко боялся. Сперва его страх был подспудным беспокойством, затем стал резким, жестоким и грубым, и Коко ощутил, как огромные силы сминают его и тянут в разные стороны. Как будто его зажали в тисках и в то же время другая сила пытается его оттуда вырвать. Эти силы, впрочем, позволили ему толком ощутить свое тело – впервые с того момента, как началось его странное путешествие. Он понял, что действительно является человеком, слишком человеком, слишком уязвимым для сил, которые сминают его и рвут на части. Коко взмолился, чтобы какая-нибудь из двух могучих равновеликих сил наконец победила. Пытка продолжилась еще немного – и вот его выдернуло из пустоты. Раньше он только ощущал СВЕТ, но теперь действительно видел его, сполохи проникали сквозь его закрытые веки, которых он никак не мог разлепить. А затем осознал, что вокруг раздаются голоса.
– Какая прелесть!
– У тебя маленький парень, женщина, малыш-крепыш и все дела!
– Посмотри, Джен, он прекрасен!
Коко чувствовал, как его держат, ощущал свое тело и расположение конечностей. Он попытался закричать: «Коко Брайс! Парни „Хибз“! Какой, нахуй, счет, чуваки?»
Ничто не вырвалось из его легких.
Он ощутил шлепок по спине и сотрясение воздуха внутри и выдал громкий, душераздирающий вопль.
Доктор Каллахан стоял у больничной койки и смотрел на лежащего там молодого человека. Тот долго пребывал в коме, но теперь, придя в сознание, демонстрировал странную манеру поведения. Он ничего не говорил, лишь корчился и извивался на кровати, молотя руками и ногами. В конце концов его пришлось связать. Он вопил и плакал.
Холодно.
Помогите.
– Уааааа! – кричал парень; в ногах его кровати висела табличка: «КОЛИН БРАЙС».
Горячо.
Помогите.
– Уаааааа!
Голоден.
Помогите.
– Уааааа!
Нужно крепко обнять.
Помогите.
– Уааааа!
Хочу писать, какать.
Помогите.
– Уааааа!
Доктор Каллахан чувствовал, что посредством этих воплей молодой человек, возможно, пытается общаться, хотя не мог быть точно в этом уверен.
В больничной палате Дженни ласково держала своего сына. Они назовут его либо Джек, либо Том, как договорились заранее, потому что, подумала она с неожиданной вспышкой цинизма, именно так обычно делают люди, подобные им. Пребывающие в пласте англоговорящих восьмидесятых, где культура и акцент однородны, а национальность – понятие по преимуществу условное и малосущественное. Выходцы из среднего класса, профессионалы, социально осознающие себя, политически корректные люди, презрительно размышляла она, часто используют эти старые пролетарские традиционные имена – идеально для бесклассового общества. Ее подруга, Эмми, объявила, что намерена назвать своего ребенка Беном, если это будет мальчик, так что выбор сузился до одного из двух имен.
«Как там мой маленький Джек», – говорил себе Рори, указательным пальцем касаясь пухлой ладони младенца.
«Том», – думала Дженни, убаюкивая его.
Эй, что здесь, блядь, творится, чуваки?
За несколько дней, прошедших после несчастного случая, семья Колина Брайса успела смириться с тем фактом, что их сын, похоже, впадает попеременно то в растительное состояние, то в умопомешательство. Друзья признались, что Коко принял на кишку не одну, а две таблетки кислоты, к тому же «Супермарио», и пресса ухватилась за это. Молодой человек в больнице стал местной знаменитостью. Газеты обсасывали один и тот же риторический вопрос:
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.