Эйсид-хаус - [52]
Его тело, стоило только отвлечься, норовило растянуться как резиновое, но у Коко было достаточно ресурсов воли и достаточно опыта приема вещества, чтобы вспомнить: страх и паника подпитываются сами от себя. Ой не зря наркоманы десятилетия назад выработали золотое правило «оставаться спокойным». Он критически оценил свое положение: Коко Брайс трипует в одиночестве в парке часа в три ночи, и молнии вспыхивают над ним в зловещем небе.
Расклад был такой: в лучшем случае он промокнет до нитки, в худшем – в него ударит молния. Он был единственным высоким объектом на несколько сот ярдов, и прямо в середине парка. «Твою мать, господи боже», – проговорил он, сгребая в горсть отвороты куртки. Он сгорбился и быстро зашагал по тропинке, надвое разделявшей огромный собачий туалет, которым был Уэст-Пилтон-парк.
Затем Коко Брайс, судорожно глотая воздух, выдавил из себя едва уловимый шепот. Крикнуть не удалось, только что-то пробормотать. Кости его завибрировали, все тело пронизал жар, и содержимое желудка ринулось вниз, вытесняя накопившееся дерьмо из кишок. Что-то ударило Коко с неба. Последним, что он увидел, прежде чем лишиться сознания, была поднявшаяся ему навстречу бетонная дорожка. И он, должно быть, подумал: все-таки молния.
Кто Что Где Как ЧТО Я ТАКОЕ?
Коко Брайс. Брайси из Пилтона. Брайси – фанат-боевик «Хибз». Коко Чертов Брайс, ты псих, пытался он крикнуть, но у него не было голоса, и никто не мог его услышать, даже он сам. Он словно бы мягко качался на ветру, как лист, но не чувствовал никакого движения воздуха и не слышал завываний ветра. По самоощущению – если вообще можно было говорить об ощущениях – он приближался к одеялу или флагу, колеблемому слабым бризом, но при этом какое-либо представление о размере или форме отсутствовало напрочь, органы чувств бездействовали. Как будто он одновременно заключал в себе вселенную и был величиной с булавочную головку.
Через какое-то время он начал видеть или ощущать вокруг некие текстуры. Определенные образы – только он не понимал ни откуда они берутся, ни как он их обрабатывает, и осознание собственного тела, с какими-либо конечностями, головой и глазами, по-прежнему отсутствовало. Однако воспринимались образы однозначно: иссиня-черный задник, освещаемый различными мерцающими бесформенными объектами, такими же неопределимыми, как и он сам.
Я мертв? Это смерть, вашу мать? КОКО ЧЕРТОВ БРАЙС!
Чернота все больше синела, атмосфера, в которой он двигался, определенно сгущалась, оказывая больше сопротивления.
Коко Брайс
Что-то замедляло его движение. Будто желе – и он осознал, что сейчас застрянет. На миг его захлестнула паника. Ему казалось важным продолжать двигаться. Это путешествие следовало завершить. Он заставил себя стронуться с места и различил вдали накаленный добела ослепительный центр. Воодушевленный, он усилием воли направился к этому свету.
Эта клятая наркота нереальна. После того как отпустит, мне конец, вашу мать!
Руки Рори Уэстона дрожали, когда он положил трубку. Из соседней комнаты доносились визги и крики. На мгновение, всего на несколько секунд, Рори захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте и времени. Как же все это произошло? Он начал мысленно воспроизводить последовательность событий, приведших к нынешней точке, но его построения были тут же разрушены очередным диким воплем из-за стенки.
– Держись, Джен, они уже едут! – закричал он, бросаясь к источнику мучительной какофонии.
Рори подошел к раздутой фигуре своей страдающей подружки, Дженни Мур, и сжал ее руку. Диванчик «Паркер Нолл» вымок от ее вод.
Снаружи грохотал гром, заглушая для соседей ее вопли.
Дженни Мур, превозмогая боль, также думала о стечении обстоятельств, приведших ее к этому состоянию в этой морнингсайдской квартире. Ее подруга Эмма, также беременная, хотя и на месяц позже Дженни, однажды ткнула пальцем в отражение их ковыляющих фигур в витрине магазина на улице Принцев. «Господи боже, Джен, взгляни на нас! – воскликнула она. – Знаешь, иногда я вспоминаю тот холодный зимний вечер и думаю: лучше бы сделала Иэну минет!»
Они посмеялись над этим, громко посмеялись. А вот сейчас Дженни не до смеха.
Меня разрывает на части, а этот козел сидит надо мной с идиотской физиономией.
Чем они жертвуют физически? Для мерзавцев это просто очередная ебля. Вся работа – на нас, но тут приходят они и указывают нам, как ее делать, контролируют нас – гинекологи, будущие отцы, отвратительный прагматический заговор всех мужчин… Эти говнюки уже отрезали тебя эмоционально; ты просто хранилище драгоценного плода их потных яиц, ты выводишь его в мир через свою чертову кровь… Не надо истерить, дорогая… это все гормоны бузят, просто слушай нас, мы лучше знаем…
Прозвенел звонок. Приехала «скорая помощь».
Приехали, слава тебе господи, – и опять мужчины. Еще больше этих проклятых мужчин. Санитары. Куда, черт возьми, подевались на «скорой помощи» САНИТАРКИ?
– Успокойся, Джен, мы уже едем… – сказал одобряюще Рори.
«МЫ уже едем?» – подумала она, когда очередная волна боли, хуже, чем все, что она когда-либо испытывала, захлестнула ее, раздирая на части. На этот раз гром и молнии самой странной из всех гроз, разразившихся над Шотландией, просто не могли состязаться с этой мукой. Дженни чуть не теряла сознание от боли, когда ее клали на носилки, несли вниз по лестнице и заталкивали в фургон. Только они отъехали, как стало понятно, что до больницы не добраться.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.