Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия - [32]

. «Эти феодалы… были и городской и негородской знатью в одно и и то же время», — писала Л. А. Котельникова[208]. Их источниками доходов были как эксплуатация крестьян, так и занятия торговлей и банковским делом. Нередко одна ветвь феодального клана вела типичный рыцарский образ жизни, другая же сосредоточивалась на деловой жизни. Бывало, что одно и то же лицо занималось и тем и другим. Случалось, что жившие в городе феодалы полностью прерывали связь со своей прежней средой и постепенно сливались с городским населением, иногда даже меняя свои фамилии, как, например, флорентийские Торнаквинчи[209]. Точно так же, как ранняя буржуазия здесь не до конца сложилась, дворянство не до конца разложилось. Это облегчало переход из одной социальной среды в другую. Можно вполне согласиться с Л. А. Котельниковой, писавшей, что «феодализм в Италии «вобрал в себя» городские черты…»[210].

Победа коммун над феодалами окрестных территорий, а затем и в самом городе привела к значительному их политическому ослаблению. В городах они политической роли не играли, и даже те феодалы, которые сохранили свою самостоятельность, участвовали в политической жизни главным образом в качестве военной силы. Ситуация стала несколько меняться там и тогда, где и когда возникали синьории (Феррара, Милан, Верона, Мантуя и др.).

Будучи обычно представителями феодальных родов и придя к власти в результате ожесточенной социально-политической борьбы в городе-государстве, синьоры создали своеобразную монархическую форму власти с относительно централизованным управлением[211]. Борясь, с одной стороны, с чрезмерной самостоятельностью отдельных феодалов, они в то же самое время раздавали им земли, привилегии, титулы, что привело к значительному росту удельного веса дворянского элемента в общественной и политической жизни, к увеличению значения феодального стиля жизни и ценностей, но не очень затрагивало основы сложившейся структуры экономической жизни. Этот процесс, начавшийся уже в XIV в., получил широкое развитие в следующем столетии. Впрочем, и в государствах с республиканским режимом элементы синьориального господства в деревне сохранились[212].

Итальянский город, несмотря на свои успехи в борьбе с феодалами, в создании новой идеологии и культуры, не перестал быть городом феодального мира, тысячами нитей связанным с ним. Даже в таком развитом городе, как Флоренция, рыцарство, рыцарская символика и рыцарские идеалы ценились высоко. Высшей почестью для гражданина Флоренции было провозглашение его рыцарем, при котором соблюдался торжественный церемониал посвящения. Обычно это было функцией городских властей. Рыцарские турниры составляли излюбленное развлечение молодежи правящей верхушки. Патриции стремились воссоздать свою генеалогию. В XIV в. о рыцарском гербе мечтал даже флорентийский ремесленник. В XV в. к этому прибавлялось еще и стремление патрициев к роскоши в одежде и в образе жизни[213]. Внешние черты аристократизации были не случайным явлением, отражая сохранявшееся влияние феодального мира, особенно заметное в синьориях. В республиканской Флоренции свою роль, несомненно, сыграло влияние магнатских семей, которые, живя в городе, сохранили и связи с внешней феодальной средой, и соответствующие нравы. Однако более существенными, на наш взгляд, являются изменения, произошедшие в общественно-политическом положении самих патрициев: они все больше обосабливались от основной части пополанов, становились все более закрытым слоем и полностью сосредоточили в своих руках политическую власть[214]. Увеличивались и их контакты с феодальной и по форме и по сущности правящей средой других государств, которые зачастую закреплялись брачными узами. Упрочились также связи с церковным миром[215].

Сыграл ли роль в этом плане рост землевладения патрициев?

Итальянские горожане издавна владели земельными участками. Интерес к такого рода капиталовложениям заметно увеличился во второй половине XIV в., в частности во Флоренции и в городах Ломбардии. В Венеции же это явление проявилось позже, после того, как Светлейшая начала завоевание Террафермы. Рост интереса к землевладению объясняется стремлением застраховать часть своего состояния от риска, связанного с торгово-финансовой деятельностью, а заодно и создать себе место для летнего отдыха. Немаловажно и то, что земельные владения давали до 7 % прибыли от капитала, вложенного в этот сектор. Важно, однако, отметить, что рост инвестиций в землю не сопровождался изъятием капиталов из торгово-банковского дела и промышленности. Он лишь сделал характер прибыли более разнообразным[216].

В Тоскане, Ломбардии, Эмилии-Романье как на землях пополанов, так и на землях светских и духовных феодалов преобладали разные формы срочной аренды, главным образом испольщина. В целом в течение XV в. количество личных повинностей испольщиков на всех землях слегка увеличивалось[217]. Все это свидетельствует о том, что феодальные отношения были подорваны, но их черты не исчезли полностью; элементы капиталистических производственных отношений появились в виде зачатков, но не получили дальнейшего развития. Следовательно, об одворянивании патрициата пока говорить не приходится. Отмеченная выше аристократизация касалась в основном образа жизни, нравов, вкусов, интересов, взглядов, но не экономических основ жизни верхушки городского населения.