Европейская поэзия XIX века - [23]

Большинство стихов В.-М. Теккерея, которые он в основном печатал в журнале «Панч», носят откровенно бурлескный характер; как правило, они являются иллюстрациями к его прозаическим произведениям. (Подробнее о Теккерее см. в томе БВЛ: В. Теккерей. Ярмарка Тщеславия).

БАЛЛАДА О БУЙАБЕСЕ Перевод В. Рогова

На улице, в Париже славной,

Стоит известный ресторан;

Зовется улица издавна

Поднесь Bue Neuve des Petits Champs[19].

Хоть заведенье небогато,

Готовят в нем деликатес —

Там часто я бывал когда-то

И ел отменный буйабес.

Прекраснейшее это блюдо,

Я в том присягу дать готов:

В одной кастрюле — ну и чудо! —

Найдете рыбу всех сортов,

Обилье перца, лука, мидий,—

Тут Гринич сам теряет вес! —

Все это в самом лучшем виде

И составляет буйабес.

Да, в нем венец чревоугодий!

Пора философам давно,

Любя прекрасное в природе,

Ценить и яства и вино.

Какой монах найдет несносным

Меню предписанных трапез,

Когда по дням исконно постным

Вкушать бы мог он буйабес?

Не изменилась обстановка:

Все та же вывеска, фонарь,

И улыбается торговка,

Вскрывая устрицы, как встарь.

А что Терре? Он ухмылялся,

Гримасничал, как юркий бес,

И, подлетев к столу, справлялся,

Гостям по вкусу ль буйабес.

Мы входим. Тот же зал пред нами.

«А как мосье Терре, гарсон?»

Он говорит, пожав плечами:

«Давным-давно скончался он».

«Так кончились его печали —

Да внидет в царствие небес…»

«А что б вы кушать пожелали?»

«А все ли варят буйабес?»

«Mais oui, monsieur! — Он скор с ответом.—

Voulez-vous boire, monsieur? Quel vin?»[20]

«Что лучше?» — «Помогу советом:

С печатью желтой шамбертен».

…Да, жаль Терре! Он распростился

С отрадой вскормленных телес,

Когда навеки вас лишился,

Бургундское да буйабес.

В углу стоит мой стол любимый,

Не занят, будто на заказ;

Года прошли невозвратимо,

И снова я за ним сейчас:

Под этой крышей, cari luoghi[21],

Я был повеса из повес,—

Теперь, ворчун, седой и строгий,

Сижу и жду я буйабес.

Где сотрапезники, что были

Всех ближе в пору дней былых?

Гарсон! Налейте из бутыли —

До дна хочу я пить за них!

Со мной их голоса и лица,

И мир исчезнувший воскрес —

Вся банда вкруг стола толпится,

Спеша отведать буйабес.

Удачно очень Джек женился,

Смеется, как и прежде, Том,

Огастес-хват остепенился,

А Джеймс во мраке гробовом…

Немало пронеслось над светом

Событий, бедствий и чудес,

С тех пор как здесь, друзья, кларетом

Мы запивали буйабес.

Как не поддаться мне кручине,

Припомнив ход былых годин,

Когда я сиживал, как ныне,

Вот здесь, в углу, — но не один?

Передо мною облик милый:

Улыбкой, речью в дни забот

Не раз она меня бодрила…

Теперь никто со мной не пьет.

Я пью один, веленьем рока…

Стихов довольно! Пью до дна

За вас, ушедшие далеко

Пленительные времена!

Так, не печалясь и на тризне,

За все, в чем видел интерес,

Останусь благодарен жизни…

Несут кипящий буйабес!

РОБЕРТ БРАУНИНГ

Роберт Браунинг (1812–1889). — Родился в семье банковского служащего в Лондоне. Первая поэма, созданная Р. Браунингом, — «Полина» (1833). Им были написаны несколько пьес, в которых как раз отсутствует то напряженное движение, которое стало основой драматического монолога, излюбленной поэтической формы Р. Браунинга. Высшего мастерства в разработке этой формы поэт добился в циклах «Мужчины и женщины» (1855) и «Dramatis Personae» (1864). В первую очередь это нравственно-философская поэзия. Браунинг часто пишет об исторических личностях. Его монологам свойственна детальная психологическая мотивировка, стремление передать сложность внутреннего мира человека.

БЛАГОПРИСТОЙНОСТЬ Перевод В. Рогова

Нет, милый, свет не скажет нам:

«Как ваш союз понятен мне!

Ему сочувствуя вполне,

Я вам благословенье дам!»

Как много месяцев и лет

Умчалось быстрой чередой —

И все ж мы поняли с тобой,

Чего боится свет!

Нам лет потраченных не счесть

Меж тех, кто обществу оплот,—

Предобродетельных господ

И дам, что соблюдают честь,—

Но мы гуляем, им назло,

Вдоль Сены, в ливень, в поздний час,

И на Бульварах манят нас

Блаженство, свет, тепло!

Любовь попробуй запрети!

Нет, рада я своей судьбе!

Позволь мне по губам тебе

Рукой в перчатке провести…

А вот в сиянье фонарей

Встал Институт; другим в пример,

К Гизо спешит Монталамбер…

А ну-ка, веселей!

АНДРЕА ДЕЛЬ САРТО [22] ПО ПРОЗВИЩУ «БЕЗУПРЕЧНЫЙ ЖИВОПИСЕЦ» (Фрагменты) Перевод В. Рогова

Ну, полно, больше ссориться не надо,

Лукреция моя; стерпи хоть раз.

Присядь, и все, как пожелаешь, будет.

Лицо ко мне повернуто, а сердце?

Я выполню заказ, который даст

Друг друга твоего, не беспокойся —

То, что захочет он и как захочет,

В срок установленный и не торгуясь,

А деньги в эту маленькую ручку

Вложу, когда она моей коснется,—

Да? Нежно? Все исполню, дорогая,

Но завтра! Я сильнее устаю,

Чем ты подумать можешь, а сегодня

Сильней обычного, и мне сдается,—

Прости меня, — что если посидеть нам

Здесь, у окна, рука в руке, смотря

На Фьезоле так с полчаса, и думать,

Как любящим супругам, об одном,

И тихо-тихо вечер скоротать,

То завтра я за труд могу приняться,

И свеж и весел. Сделаем попытку.

А завтра будешь рада ты сама!

Твоя рука — что женщина, моя же —

Мужское сердце, что ее вместило.

Не зря ты время тратишь: посиди

Для всех пяти заказанных картин —

И сэкономим на модели… Так!

Так выгляди — прекрасная змея,

Что, за кольцом кольцо, склубилась плавно!