Еврейские народные сказки. Том III. Сказки евреев арабских стран - [16]

Наиболее часто встречаются два представления об инаковости чужих. Первое состоит в том, что чужие занимаются колдовством, второе — что чужие едят непозволительную пищу, в крайнем проявлении — людей, которые отличаются от них. В отношении евреев наиболее распространенной формой было представление о том, что для приготовления мацы евреям необходимо убить нееврейского ребенка. На протяжении еврейской истории это выражалось в многочисленных кровавых наветах, само же представление было зафиксировано уже в I в.н. э. В Западной Европе первое обвинение евреев в использовании крови для приготовления мацы произошло в 1144 г. в Норвиче, Англия. В XII–XIII вв. подобные обвинения встречаются по всей Западной и Центральной Европе, в Восточной Европе они усиливаются с XVII по XX в.

В христианской Испании кровавый навет в Асторге повлек за собой появление локального культа Святого младенца из Ла-Гуардии. Ибн Верга в своем сочинении 1553 г. описывает еще несколько кровавых наветов, имевших место в Испании. Хотя нельзя с точностью сказать, насколько достоверно это описание, однако оно показывает, каким частым явлением в жизни еврейских общин были обвинения такого рода. В Турции случаи кровавого навета отмечены в XV–XVI вв.

Евреи отвечали на кровавые наветы созданием многочисленных историй, где главе общины или ее духовному лидеру удается разоблачить заговор против евреев либо предотвратить несчастье с помощью молитвы, поста или вещего сна, в котором герою завещается, как правильно поступить.

Встроенный нарратив

Литературные соотношения между рамкой истории и встроенным в эту рамку нарративом могут быть обусловлены этнически. Сказка начинается с истории, которая отражает хасидские традиции и верования, и с эпизода кровавого навета, который присутствует в сказках евреев разных стран. Но встроенный нарратив о том, как султан посылает тайные послания, вплетая их в циновку, явно восточного происхождения: он характерен для общества, в котором плетение циновок является привычной профессией.

В других похожих сказках из собрания ИФА и в сказках других народов история может принимать романтический оборот: похищенная возлюбленная шлет скрытые послания с просьбой о помощи. В других историях в беде оказывается еврейка. Ее похищают цыгане, и она посылает в качестве тайного знака вышитую ткань, которая используется в еврейских ритуалах (ИФА 8563).

Хотя этот фольклорный сюжет записывался в основном в Восточной Европе, на Балканах и в Средиземноморье на соответствующих языках, он перекликается с арабской нарративной традицией, в которой часто встречается мотив К1812 «Переодетый король». В «Тысяче и одной ночи» этот мотив встроен в сказку «Три китайских принца», найденную Ричардом Бёртоном в рукописи Уортли Монтегю в Бодлианской библиотеке в Оксфорде [16].

Баал Шем Тов как герой нехасидских историй

В ИФА находится около 135 сказок о Баал Шем Тове. Среди них преобладают восточноевропейские, однако есть семнадцать сказок, которые были рассказаны неевропейскими уроженцами: шестеро рассказчиков родом из арабских стран, а одиннадцать — израильские сефарды. В XVIII в., когда началась хасидская иммиграция в землю Израиля, общины ашкеназов, сефардов и евреев из арабских стран жили бок о бок в одних и тех же городах. Без конфликтов не обходилось, но, несмотря на это, отношения между общинами были тесными, о чем свидетельствуют браки между представителями разных общин, а также обмен традициями. Таким образом, Бешт входит в нарративные традиции как сефардов, так и евреев из арабских стран.

Данная сказка представляет собой интересное сочетание традиций, заимствованных из сказок различных этнических групп и представленных как в устной, так и в письменной форме. Предания о путешествии Бешта уже обсуждались. Истории о том, как Бешт спасает общину от кровавого навета, хорошо известны в хасидской традиции и часто бытуют отдельно от рассказов о его путешествии [17]. Редактор одного из сборников историй отделяет рамочную историю от рассказа о султане и тайных посланиях, вплетенных в ковры, замечая при этом, что рамочную историю он почерпнул из книг о Беште, а историю о султане — из устной традиции [18].

Момент эпилептического припадка или потери сознания как точки перехода соответствует биографической модели р. Ицхака Лурии, га-Ари (1534–1572), которому Бешт подражал и которым восхищались хасиды. Согласно традиции, похожая история произошла с р. Ицхаком Лурией перед приездом в Цфат [19].

Охраненная маца

Выражение «маца шмура» (охраненная маца) отсылает к библейскому стиху «Справляйте праздник Пресных Хлебов: в этот день Я вывел ваше воинство из Египта» (Исх. 12:17). Переводчики поняли этот стих как приказ соблюдать праздник, исходя из временного указания «в этот день» и параллельного стиха «Справляй праздник Пресного Хлеба: семь дней, как Я повелел тебе, ешь пресный хлеб — в положенное время, в месяце авиве, когда ты ушел из Египта» (Исх. 23:15). Но традиционные комментаторы понимают этот стих буквально: что необходимо готовить мацу и беречь ее, особенно от контакта с водой. Мудрецы Галмуда различали три ключевых момента, когда нужно беречь муку для мацы от контакта с водой, чтобы она не забродила: время сбора урожая, время помола и время замешивания теста (ВТ, Псахим 40а).