Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины» - [3]
Совершенно ясно, что эти два вопроса, касаясь двух сторон одной проблемы, не могут быть подвергнуты исследованию изолированно один от другого. Политическая позиция повествователя — его связь с тем или другим из борющихся лагерей — полностью предопределяет характер отбираемых им фактов, метод их интерпретации, литературной подачи и т. д., что в свою очередь явится лучшим материалом для суждения о классовом лице самого хрониста.
Для того чтобы читатель получил возможность судить о политической позиции еврейских хронистов, об их классовом лице, ему необходимо хотя бы в самых общих чертах ознакомиться с социальной структурой еврейского населения Польши и Украины рассматриваемого нами периода.
Еврейская мелкобуржуазная историография создала жалкую фикцию замкнутой «еврейской экономики», что дает ей якобы возможность рассматривать изолированно «еврейский исторический процесс» на «собственном» экономическом базисе. Нужно ли говорить, насколько научно неверной и методологически бесплодной является всякая попытка вырвать явления истории евреев из конкретной социально-исторической среды, в которой они протекали, вполне обусловленные этой средой, в теснейшем переплете с общими событиями. Говоря о еврейском населении Польши, Украины и Белоруссии той поры, более чем уместно вспомнить глубокое и меткое замечание Маркса (оброненное им в случайной связи) о восточно-европейском (по терминологии Маркса «польском») еврействе как о существующем «в порах польского общества»[6]. Вот почему, рассматривая социальную структуру еврейского населения Украины, необходимо будет также наметить и то место, которое каждая из его социальных прослоек занимает в сложной расстановке классовых сил в первой половине XVII в.
В то же время только что цитированное замечание Маркса является важным указанием для понимания места «еврейских моментов» в событиях, развернувшихся на Украине в 1648–1654 гг. А это снова подчеркивает необходимость введения в научный оборот еврейских источников.
Б. Расстановка классовых сил на Украине в середине XVII в.
Конец XV в., весь XVI и первая половина XVII в. в истории земель, входивших в состав польского государства, характеризуются усилением феодально-крепостнической эксплуатации. На основе углубляющегося общественного разделения труда, развития ремесла и выделения городов быстро развивается внутренний рынок. К концу XV в. Польша, получив в результате колониально-захватнической политики доступ к берегам Балтийского моря, становится крупным экспортером продуктов сельского хозяйства на внешние рынки. Польское панство и растущая многочисленная шляхта жадно захватывают крестьянские и общинные земли. На коренных польских землях становится тесно. Украинские «дикие поля» своими природными богатствами все более и более манят к себе польских феодалов. Один из польских публицистов того времени, ксендз Верещинский, писал:
«Украина может быть житницей других стран, как некогда был Египет. Поля ее так прекрасны, как Елисейские поля у Вергилия…, на Украине такое изобилие скота, зверей, различных птиц, рыб и других вещей, служащих для пропитания людей, что можно подумать, будто бы она была родиной Цереры и Дианы… Но к чему тратить напыщенные слова, когда можно одним словом определить, что Украина — это все равно, что та обетованная земля, текущая молоком и медом, которую Господь Бог обещал народу Израилеву»[7].
После Люблинской унии (1569), закрепившей гегемонию польского панства в белорусско-литовских и украинских землях, процессу колониально-феодального освоения Украины был дан особенно мощный толчок. Тогда начинается широкое наступление польского магнатского землевладения на земли Украины. Сюда жадной толпой устремляются важные польские магнаты и средняя шляхта, ищущие здесь богатств и почестей. С начала XVII в. магнаты проникают и на левый берег Днепра.
Беспредельные земельные угодья оказываются в руках феодалов-крепостников. По их племенной и религиозной принадлежности они вовсе не исключительно только поляки и католики; среди них были и «единоверные» и «единоплеменные» со своими хлопами украинские паны.
Магнатство добивалось максимальной товаризации своего хозяйства, расширяло свои громадные латифундии, заводило подсобные предприятия (мельницы, гуральни, «будные ямы» и т. д.). Вместе с тем росла эксплуатация крестьянской массы, создавалась запутанная система поборов, пошлин, взимаемых по самым разнообразным поводам; всякие «очковые» (с пчельников), «опасные» (на право пасти скот), «ставщины» (на право ловить рыбу) и т. д. При таких условиях организация хозяйства и эксплуатация всех его многочисленных и зачастую произвольно устанавливаемых доходных статей требовала большого и разветвленного аппарата.
Наступление магнатского землевладения все время вызывало острое противодействие со стороны украинских хлопов, не желавших идти под ярмо. Украина XVI и первой половины XVII века знает не одно восстание украинских крестьян против магнатского землевладения, разгромленное силами польской государственности.
Особенностью острой классовой борьбы середины XVII века на Украине, отличающей ее от прежних, чисто крестьянских восстаний, является сложный переплет национальной и классовой борьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.