Евреи в древности и в Средние века - [60]

были известны имена отдельных местечек и племен. И еще

менее мы можем предполагать у них оснований для того, чтобы

придавать подобные специальные имена родоначальникам

Иафетидов. В первой книге Хроник (Паралипоменон)46 дается

иное чтение имени Доданим, именно, оно читается как Рода-

ним. И если это второе чтение действительно правильно47, то

мы имеем полное основание предполагать под этим именем

жителей острова Родоса.

Родословная сыновей Явана, основывающаяся, по-видимому, не столько на действительном или предполагаемом племенном родстве народов Запада, сколько прежде всего на их географическом положении к западу от Иудеи, не свидетельствует в пользу факта сколько-нибудь близкого и полного знакомства автора родословной с народами Запада, который представлялся евреям исключительно в виде островной области, в

виде «островов моря». Уже один факт причисления Фарсиса

к сыновьям Явана показывает, что автор родословной не имел

ясного представления ни о географических расстояниях между странами Запада, ни о населяющих их народностях. Кроме

44 Antiquit 1,6, 1.

45 Еврейская энциклопедия. Т. XVI. С. 221; Dillmann. Die Genesis.

1886. S. 165.

46 Глава 1, стих 7.

47 Чтение Роданим вместо Доданим принимается древиим сирийским переводом (пешитто), переводом семидесяти и вульгатой.

139

того, упоминание в числе сыновей Иавана Киттима (Кипр) и

(Д) Роданима (Родос) и вслед затем Фарсиса (Тартесс), оставляя в стороне загадочное имя Элисы, показывает, что вся

промежуточная область, расположенная между этими отдельными пунктами, оставалась для него почти совершенно неизвестной. Такое почти полное отсутствие каких-либо познаний

относительно народов Запада у автора родословной книги

Бытия вырисовывается перед нами с еще большей ясностью и

определенностью, если мы сопоставим его с теми обстоятельными родословными, какие даются им для народов Востока и

в особенности соседних с Иудеей стран и народов. Если родословная потомков Явана обрывается на перечислении четырех

его сыновей и не идет далее, то родословные народов Востока

идут дальше ближайших предполагаемых потомков Хама и Сима

и обнаруживают в их авторе несравненно более близкое знакомство, нежели в отношении племен и народов Запада.

Что касается времени, когда могла быть составлена приведенная и только что разобранная нами родословная народов, то ее, по-видимому, следует отнести к одной из позднейших

частей книги Бытия, входящих в состав так называемого «священнического кодекса» (Priesterkodex), выделяемого, как известно, современными исследователями из состава пятикнижия в противоположность более ранним редакциям Иеговиста и Элогиста48. За такое позднейшее происхождение помещенного в 10 главе книги Бытия родословия народов говорит

как самый факт его составления и внесения в книгу Бытия

(пристрастие к родословным типично именно для этого позднейшего времени, в особенности же для времени установления господства теократии, когда представители привилегированного священнического класса стремились доказать и сохранить чистоту своего происхождения)49, так и его сходство, доходящее частью до полного тождества, с аналогичной родословной, помещенной в первой книге Хроник (Паралипоме-

нон), представляющих заведомую переработку истории израильского народа в священническом духе и вместе с этим, следовательно, одну из наиболее поздних редакций исторических

книг Ветхого Завета.

48См., например, Ю. Веллъгаузен. Введение в историю израильского народа. Перевод Никольского. СПб., 1909. С. 7 и след.

49 Ср. Jos. Flavius. Contra Apionem 1, 7 (русский перевод Израэльсона и Генкеля, стр. 79).

140

Таким образом, если наше предположение относительно

позднейшего происхождения 10 главы книги Бытия, содержащей в себе родословие народов, справедливо, а это, как видим, почти не подлежит сомнению, и родословная действительно

принадлежит к позднейшим частям Библии, получившим окончательную редакцию в шестом или даже, что вероятнее, в пятом столетии, то констатированный нами на основании анализа

приводимых в ней имен сыновей Иавана факт малого знакомства ее авторов с народами и областями Запада представится в

наших глазах особенно показательным. Представления и сведения иудеев относительно западных стран, и в частности прежде всего относительно Греции и греческих островов, и в это

позднее время все еще, следовательно, продолжали оставаться

крайне туманными и неопределенными, хотя, быть может, им и

чаще приходилось слышать теперь если не о Греции, то хотя

бы об отдельных островах греческого архипелага (в особенности ближайших к финикийскому побережью), которые частью, равным образом как и сама Иудея, входили в состав персидской

монархии, частью приходили теперь в более непосредственное

с ней соприкосновение, нежели ранее. Иудеям, рассеянным уже

в это время по различным областям персидского царства, представлялось более случаев если и не ознакомиться ближе с «островами моря», то слышать имена отдельных местностей и островов, населенных греками. Так, как мы видели, им становятся

в это время известны имена островов Крита и Родоса (?). Впрочем, и относительно этих островов сведения иудейских авторов