Эворон - [6]
— Общежитие? Соболев. Троих ребят надо устроить… Нет, постоянно. Заеду, заеду, кроме шуток… А это смотря чем угощать будете!
И, положив трубку:
— Ну вот, все в норме. Топайте в отдел кадров, здесь по коридору. Скажите, что уже были у меня. Думаю послать вас в комплексную бригаду каменщиками. Согласны? Силенок хватит? Так и запишем. Поглядите пока поселок. Девушек у нас хватает, такие таежницы! — Соболев сжал белые, тонкой лепки пальцы и щепотью поднес к носу.
Солдаты сдержанно, в кулачок, засмеялись.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Скрытая подо льдом речка Силинка — так уж много лет назад русские поселенцы окрестили на свой лад нанайскую Силингу — своенравная барышня. Летом несет она воду к Амуру спокойно, покорно; услужливо огибает валуны, а уж если пенится — непременно в глубоких местах, над воронками, а их на реке немного. Цветут по берегам оранжевые дикие лилии — саранки, плывут с верховьев неторопливые намокшие коряги, темна Силинка цветом — сошлись над ней хвойные леса.
Зато на изломе лета, когда подтают немереные ледники в Сихотэ-Алине, набирает она силу, мутнеет. И тогда не узнать ее — мечется по тайге, пугает зверя голосистый поток, подмывает берега, рушит в воду деревья, а здесь, в долине — разливается морем.
Нет пока настоящих дорог в эворонской тайге, есть тропы. Добраться в верхние села и стойбища можно по реке, да и то на плоскодонке. Тольку Бобрикова, гурана, привез на стройку незнакомый милиционер на своем глиссере — поцарапали днище на перекатах. А возле Шаман-камня, гранитной скалы верстах в сорока от Эворона, пришлось вообще тащить глиссер в поводу по мелководью в обход порогов. Здесь Толька впервые разглядел камень и упросил милицейского товарища погодить — охота слазить, не каждому Шаман-камень щупать довелось.
— Лезь, алкоголик, — согласился милиционер, располагаясь перекурить и просушиться в прибрежных папоротниках, — свалился ты на мою голову…
— И-эх, — укоризненно сказал Толька, худой и горбоносый парень в мокрой, навыпуск, прилипшей к телу рубахе. — Я на тебя начальству напишу за такие слова! И припаяют тебе за оскорбление…
— Пиши, — вздохнул милиционер.
Забравшись наверх, на седловину бурой гранитной скалы, Бобриков присвистнул от удивления. Рисунки оказались вблизи даже не рисунками, а резьбой. Толька пощупал пальцем глубокую борозду, сообщил вниз:
— Зубилом работали или шлямбуром…
— А может, электродрелью? — усмехнулся милиционер. — Этому художеству десять тысяч лет, голова. Понял? Мне директор школы говорил. Надо бы из Хабаровска ученых вызвать…
— Вызови, вызови. У тебя вон свисток в кармане…
— А ну слазь!
Пасется высоко, на боку Шаман-камня, древний олень. По реке, должно быть — по этой самой, скользит лодка, и в ней сидят люди. А над лодкой изобразил художник солнце с лучами.
Летом, когда чист, промыт дождем и высушен ветром камень, хорошо видны рисунки.
Но то летом, а сейчас — зима.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Название будущему городу придумали такое — Лучистый. Шаман-камень тут ни при чем. Кто о камне знает? Люди немногие. Эворонский фольклор утверждает: в тот самый день, когда геологи обнаружили в этих местах коренное месторождение оловянной руды — а дело было осенью, в период обложных дождей, — из-за туч выглянул солнечный луч. Так и пошло — Лучистый. И вот уже Петя Сухорадо, секретарь комсомольской организации управления, лично печатает на машинке ходатайство в райком: по единодушному желанию ударной стройки просим впредь именовать… Ответа на ходатайство пока не поступило, и стройка называется по-прежнему, по имени урочища и нанайского стойбища — Эворон. Хотя стойбище-то давно снесено. Нанайцы на общем сходе в канун приезда сюда первых строителей приняли решение — отдать землю селения под будущий комбинат. Все они живут на холме, в белых силикатных домах, на первой улице будущего города, привыкают…
А Сережа Неверов — внизу, во временном поселке, в просторной хвойной комнате. Барак-общежитие рублен из лиственницы, железного дерева — гвоздь в стену не вобьешь. Стоять бы ему сто лет, да больше года не продержится, снесут в Эвороне все деревянные строения.
С далекой, в ясную погоду проступающей хрупкими облаками на небе гряды гор дуют в окно барака морозные ветры. Что ни утро — похоронена под снегом протоптанная накануне тропка. В удивление Неверову здешние глухие места! Позавчера из долины, которую по-нанайски называют халдоми, что значит сумка сокровищ, пробралась в поселок рысь. Не торопясь, пробежала по главной улице и остановилась около магазина, где пыхтел, ожидая разгрузку, автомобиль-холодильник. Рысь обнюхала воздух, отворила лапой дверь и выволокла из холодильника целую баранью тушу.
В Эвороне немного пока людей. Как в большой, но все-таки квартире, здесь все знают друг друга. Не по именам, столько имен в памяти не вместишь. Но если заговаривают о Бородатом, то речь идет о завклубом, франтоватом парне с запада.
Своих, воронежских, Неверов разыскал в первый же день. Как снег на голову свалился! Горошек — тот просто онемел и потом весь вечер беспричинно смеялся. Наутро они побежали к Соболеву объяснять, кто такой Неверов.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
Новый роман известного украинского писателя дважды лауреата премии ВЦСПС и СП СССР Вадима Собко посвящен молодым рабочим электронной промышленности. В центре романа образ Демида Хорола, наладчика электронно-вычислительных машин, человека нелегкой судьбы. Автор проводит своего героя через сложные жизненные ситуации, в которых проявляется его нравственная и гражданская зрелость.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.