Евней Букетов - [45]

Публикации эти увидели свет в непростое время. То был очень тяжелый и кризисный период для национальной интеллигенции, когда многое охаивалось, осквернялось, предавалось проклятию, среди ученых выискивали националистов, травили и преследовали их, выдворяли за пределы республики, высылали в Сибирь видных историков и литераторов, объявив их чуждыми советскому строю элементами…

Букетов не поддался массовому психозу, своего рода ослеплению. В своей критике молодой человек ограничивался проблемами только художественного перевода. Статья отличалась боевитостью, язвительностью, сарказмом и больно задевала известных литераторов, но в ней не было, как у некоторых рьяных критиканов, даже намеков на неблагонадежность, тем более — политических обвинений. Это был чисто литературный разбор. Честно говоря, наша интеллигенция давно нуждалась в таком открытом обсуждении положения дел в литературе. Ведь неискушенные в дрязгах люди давно устали от взаимных наскоков литераторов, сведения счетов через печать.

Проблемы, поднятые Е. Букетовым, нашли понимание и поддержку общественности, и были сделаны надлежащие выводы: учебно-педагогическое издательство, признав замечания критика совершенно правильными, решило заново перевести и издать книгу Н. Г. Чернышевского; секретариат Союза писателей Казахстана также в ответ на выступление партийной газеты принял постановление о наведении порядка в издательствах. На ближайшее время был намечен пленум СП Казахстана, первым докладчиком на него пригласили аспиранта КазГМИ Евнея Букетова.

Таким образом, двадцативосьмилетний джигит, сосредоточенный на проблеме выделения молибдена из коунрадской руды, совершенно неожиданно был вовлечен в литературные баталии. С первых его выступлений, вызвавших небывалый общественный резонанс, профессионалы литературного цеха признали его своим. К такому дебюту он готовился с юных лет, с первого прикосновения к поэтической музе, с открытия для себя великих творений Пушкина, Некрасова, Лермонтова, Блока, Есенина, Маяковского. Он тоже мечтал стать поэтом. Обстоятельства заставили юношу свернуть с этого пути, однако божья искра, доставшаяся ему от акына-предка, в нем не угасала. Однажды она вспыхнула и воплотилась в горячие строки. Мы уже говорили, что читать произведения В. Маяковского он начал в пятнадцать лет. А когда ему в руки совершенно случайно попались эти же произведения в переводе на родной язык, он был глубоко возмущен тем, что они искалечены до неузнаваемости, он не мог сдержать негодования и взялся за перо… Он не знал, к чему это приведет. А привело к тому, что в нем проснулся дар литератора.

Евней Букетов стал авторитетом в литературных кругах. 14 и 19 июля того же года в «Казахстанской правде» вышли две его статьи: первая называлась — «Грозное оружие» и посвящалась творчеству В. Маяковского; вторая была рецензией на комедию драматурга Шахмета Хусаинова «Весенний ветер», которая шла на сцене Казахского драматического театра.

Алматинские русскоязычные газеты начали заказывать ему статьи на литературные темы. Причины этого таковы: русских критиков было в Алматы немало, но все они не понимали казахского языка, они знакомились с произведениями национальных поэтов и писателей после того, как их произведения переводились на русский язык. С другой стороны, многие казахские литераторы не могли писать критические статьи на русском языке. А Евней Букетов владел обоими языками, образно говоря, мог писать обеими руками. Потому он стал желанным автором для печатных органов республики.

Еще одна большая его статья была опубликована осенью 1953 года в солидном журнале ЦК КП Казахстана «Казахстан коммуниси», в девятом номере под названием: «Критика и библиография на страницах журнала «Литература и искусство».

В советской идеологии в те годы было незыблемое правило: вся партийная пресса во главе с газетой «Правда» время от времени печатала обзоры, в которых давалась оценка произведениям отдельных писателей (конечно, выбирались известные) или публикациям литературных журналов, конечно, при этом постоянно выявлялись «политические ошибки». Партия считала своим долгом следить и ставить «в угол» тех, кто посмел свернуть с марксистско-ленинских позиций. Правильны ли эти проработки — об этом никто не задумывался; в результате ломались судьбы, иногда трагически обрывалась жизнь людей, попавших под идеологический каток.

Вышеназванная обзорная статья Е. А. Букетова, опубликованная на нескольких страницах главного политического журнала республики, безусловно, тоже была написана по заказу редакции… Но молодой критик не изменил своим жизненным принципам, когда делал этот обзор примерно двенадцати рецензий, опубликованных в литературном журнале в 1952 году, он не навешивал позорных ярлыков тем, кого коснулось его перо, никого не обвинил в классовом перерождении, на все смотрел с позиции непредвзятого, не зомбированного красной пропагандой литератора и читателя. Однако, критикуя, он не молился на литературных богов, потому его обзор получился принципиальным, острым и содержательным, плохое критик называл — плохим, хорошее — хорошим. Например, Мукашу Сарсекееву, превозносившему «Избранные стихи» Таира Жарокова, Евней Букетов, указав на определенные недостатки в поэмах «Нарын», «Хлеб», «Песня о Зое», задает вот такие вопросы: почему известный критик умалчивает об этих недостатках, кстати, присущих Жарокову, Они ведь были заметны в его ранних произведениях, они остались и в поздних; и эти огрехи у зрелого поэта стали нормой; потому что он зачастую, в разгар вдохновения, отходя от основной темы, начинает расписывать мелкие, вовсе не нужные детали событий, притом часто использует бессмысленные, трафаретные, избитые сравнения. А почему обо всем этом критик прямо не говорит? Причина в том, что в течение последних двадцати пяти лет Таир Жароков печатал все, что бы ни писал и как бы ни писал. В его адрес слагались оды и никогда не звучала критика…. «Но почему так неровно творчество Таира Жарокова, почему рядом с хорошими произведениями он публикует примитивные, почему поэт не только не растет творчески, но даже не может достигнуть уровня тридцатых годов, когда им была создана, например, поэма «Поток»?.. Но, рецензируя сборник избранных произведений поэта, Мукаш Сарсекеев об этом предпочитает промолчать…»