Евангелие зимы - [62]

– Не смешно, – сказала Джози. – Ты что, псих?

– Чего ты ко мне с этим пристала? Почему ты меня допрашиваешь?

– Тебя? – спросила Джози.

Она замолчала и допила кофе. Я ничего не мог придумать – любое слово, приходившее на ум, изобличало меня еще сильнее. Я готов был отрезать себе язык и послать его почтой в Кровь Христову с запиской: «Пополнение для вашей проклятой коллекции».

– Пойдем домой, – сказала Джози. – Все это слишком странно.

– Это уж точно, – согласился я. – Можешь мне поверить. Меня как будто предали, понимаешь? Я там работал, все было нормально, и вдруг все резко стало плохо.

Джози слушала меня, опершись подбородком на сложенные руки, и осталась спокойной, когда я замолчал.

– Прости, я веду себя как дурак, – добавил я. – Я был бы рад объяснить лучше. Я только хочу, чтобы все пришло в норму.

Она потянулась через стол и стиснула мою руку.

– Ты не дурак, – сказала она. – Уж кто-кто, но точно не дурак.

Мы вышли, и Джози повела меня куда-то за угол на довольно уединенную парковку за магазинами. Я почувствовал ее губы у своих губ – они льнули, притягивая меня, – и попытался ответить. Мне казалось, я тоже этого хочу, но пришлось сделать над собой усилие. Джози прижималась, а я словно ускользал, хоть и стоял у самой стены.

– Пожалуйста, обними меня, – сказала она.

Я сделал, как было велено. Губами Джози приоткрыла мой рот и начала работать языком. Я стоял неподвижно.

– В чем дело? – спросила она. – Ты что, не хочешь?

Я хотел, но не так искренне, как Джози, – без ее энтузиазма, без малейшего подъема. Я кивал, улыбался, копировал выражение ее лица. Мы прильнули друг к другу, и я реагировал, как мне казалось, правильно: повторял движения Джози, терся носом о ее нос, перемежая глубокие поцелуи легкими. Я придерживал ее затылок, трогал ухо и целовал по заведенному образцу: раз-два-три, считаем шаги, выполняем заученную комбинацию.

Джози схватила меня за руку и начала водить ею вверх и вниз по своему боку, а сама стала поглаживать мне спину. Я продолжил, как она показала. И вдруг почувствовал, что не понимаю желания, не умею его распознать и выразить, не умею говорить прикосновениями, слушать своим телом и отвечать; я только знал, как быть объектом желания и как подчиняться.

Я шарил руками по ее телу, но Джози не реагировала так, как я рассчитывал. Возбуждение не приходило, ничто во мне не дрогнуло. Джози это почувствовала – или рассердилась. Она несколько раз перекладывала мои руки.

– Трогай меня там.

Я подчинялся, но без эмоций – не было ни желания, ни страха. Я быстрее водил руками и сильнее тискал ее, но это были не мои руки. С самого дна черной бездны внутри меня раздавался голос отца Грега, пыхтящий о боге и о том, что он в нас, и о любви, любви, любви. Сейчас во мне ничего не было. Между нами никогда ничего не было – теперь я точно мог это сказать. В нас ничего не было.

Джози, видимо, почувствовала мою опустошенность.

– В чем дело? – огорченно спросила она. – Чего ты хочешь? Что ты хочешь сделать?

– Не знаю. Я не знаю, что делать. Хочу знать, но не знаю.

Минуту мы стояли молча.

– Не получается, – сказала она тихо.

– Должно, – сказал я.

– Ты меня разве не хочешь?

– Хочу.

Она немного отодвинулась.

– Правда? Что-то непохоже.

Я молчал, слишком смущенный, чтобы придумать ответ. Джози подалась ко мне, схватила за куртку и игриво потянула к себе:

– Разве я не красивая?

– Красивая, конечно.

– Ты не просто так говори, – сказала она. – Ты считаешь меня красивой?

– Да, да. Я хочу тебя.

Это не было ложью. Я хотел целовать ее в шею всякий раз, когда на уроке мистера Вайнстейна она отбрасывала волосы, открывая чистую линию шеи. Джози была первой девушкой, с которой я целовался, и я бы хотел, чтобы она стала первым человеком, с которым у меня был сексуальный опыт. Я хотел бы стереть все, что со мной было до этого, и снова сделаться девственником.

– Докажи, – сказала она.

Она расстегнула пальто, и я обнял ее. Джози расстегнула молнию на моей куртке и прижалась ко мне.

– Я здесь, – мягко сказала она, – я никуда не ухожу. Не торопись.

Когда я обнял ее и повел руками по ее спине, мне попалась застежка бюстгальтера, и я захотел узнать, как ее расстегивать. Джози терлась о меня мягкими волнообразными движениями, и меня изнутри окатило щекочущей нервной волной.

Вскоре Джози задвигалась настойчивее, почувствовав мою эрекцию. Голова у меня кружилась, как в бреду, поцелуи стали настойчивее – я всасывал ее нижнюю губу. Схватив Джози за ягодицы, я прижал ее к себе. Она хихикнула и замерла, часто дыша мне в шею, но тут же вырвалась.

– Ладно, ладно, – сказала она со смехом.

Внутри у меня все прыгало, я заметно дрожал. Джози улыбнулась, но видно было, что и она возбуждена – щеки у нее разгорелись.

– Я… Жаль, что мне надо идти.

К ней быстро вернулось самообладание, и Джози начала дразнить меня, что в следующий раз из уважения к приличиям нам надо будет найти тихое, уединенное место, а не переулок в центре города. Я согласился.

– Укромное место, где можно присесть, – сказал я. У меня подкашивались ноги.

– А лучше лечь, – поправила Джози, целуя меня снова.

– А почему не сейчас? – спросил я.