Евангелие от смартфона - [8]
На том конце икнули и замолчали.
— С кем я говорю?
— Заместитель декана Домогацкая Алевтина Михайловна, — запинаясь, прошептала трубка.
Я не сбавляла темпа.
— В данный момент мы проверяем списочный состав учеников вашего учебного заведения. Э-э-э… Начнем со второго курса. Зачитайте мне состав группы 212.
Дождавшись фамилии Крылов, я рявкнула:
— Достаточно. Пожалуйста, полную информацию об этом студенте.
Через несколько минут я знала о второкурснике Крылове если не все, то очень многое. Но главным сюрпризом для меня стал тот факт, что университет считал Андрея своим студентом и по сей день, и ни сном, ни духом не ведал, что парень уже второй месяц «чеканит плац».
Следующий звонок был в военкомат.
Трубку снял мужчина. Представившись заместителем декана университета Домогацкой Алевтиной Михайловной и добавив голосу чувственную хрипотцу, я осведомилась о судьбе студента своего вуза. Но, то ли майор мне попался тертый калач, то ли действительно был не в курсе, стоял он на своем, как кремень: забрали парня по всем правилам, не нарушая ни сроков призыва, ни иной буквы закона.
Возможно, действительно мать что-то напутала, подумала я, закончив разговор.
Пока я общалась с майором, пришла новая порция вестей от Ганича.
Отец Крылова, как и говорил Демин, с новой семьей проживал в Америке и с сыном от первого брака не общался. Братьев-сестер у Андрея не было. Родственники — седьмая вода на киселе, да бабка по отцовской линии в Воронеже. Вряд ли, сбежав из части, мальчишка отправится в Воронеж. Наиболее перспективными объектами для разработки, по мнению Ганича, были девушка Андрея Вероника, да лучший друг Роман.
Я вновь задумалась. Любимая девушка на больничной койке — достаточная ли это причина, чтобы рвануть из части? Ну что ж, попробуем потянуть за эти ниточки.
Ни один нормальный человек не любит больницы, особенно старые. Стены с въевшимся запахом антисептика, заодно впитавшие боль и страдания, — не самое приятное место. Однако ситуация оказалась еще хуже — мне пришлось усмирять личных демонов. Вероника Иртеньева нашлась на отделении реанимации и интенсивной терапии, том самом, где пять лет назад после неудачной операции тяжело и долго умирал мой дед, а в прошлом году с большим трудом выходили двух наших ребят.
Вдохнув поглубже, я открыла входную дверь. Но прежде чем я до нее добралась, пришлось поплутать меж больничных корпусов — за год на территории больницы многое изменилось. Нужное мне отделение переехало в новое здание, вклинившееся между двумя старыми корпусами, и теперь бессовестно сверкало на солнце новеньким застекленным фасадом.
В просторном холле меня уже ждал Демин. Оставив двух агентов наблюдать за домом Крыловых, он решил присоединиться ко мне. «Чую, здесь будет перспективнее», — расплылся в плотоядной улыбке Александр.
Хотя больничный фасад и изменился, порядки здесь остались прежними — бдительный до вредности вахтер, словно сфинкс, охранял больничные секреты, задавая всем посетителям один и тот же вопрос:
— К кому?
— К Иртеньевой на интенсивную терапию, — честно ответила я, собираясь пройти.
— На интенсивную не положено, — осадил меня «сфинкс».
Я оглядела вывески. В корпусе помимо реанимации расположились гинекологическое отделение и 1-ая и 2-я хирургии.
— А если бы я сказала, что к Ивановой на гинекологию, то пропустили бы?
— На гинекологию бы пропустил, — согласно кивнул вахтер.
— Но вы же ничего не проверяете, — завелась я. — А если никакой Ивановой там нет, если я все придумала? Сказала на гинекологию, а сама пойду в реанимацию?
— Ф-ф-ф! — фыркнул дед. — Мне сказано пускать — пускаю, сказано не пускать — не пускаю. А сильно умные вроде тебя вообще сейчас домой пойдут.
Ситуацию разрядил Александр, авторитетно помахав удостоверением. Но вахтер не успокаивался:
— А девушка?
— Девушка со мной, — отрезал Демин и туманно добавил: — В интересах следствия.
Отделение интенсивной терапии встретило нас сверкающим до блеска серым линолеумом, длинной шеренгой стеклянных боксов и популярной мелодией, доносившейся из невидимых динамиков. Сразу за входной двустворчатой дверью расположился сестринский пост с телефонами и солидным пультом. Сейчас здесь никого не было. Да и вообще в отделении почему-то не было видно ни единого человека. Только больные мирно лежали в своих кроватях.
— Кто вас пропустил? Здесь нельзя находиться посторонним. Выйдите немедленно!
Кажется, насчет «ни души» я поторопилась: навстречу к нам спешил очень важный и очень сердитый доктор в светло-зеленой медицинской униформе. Очки в тяжелой оправе гневно посверкивали, куцая рыжая бороденка топорщилась от возмущения. Но и на этот раз Сашкино удостоверение оказало поистине магическое действие: доктор как-то сразу утратил важность и превратился в обычного усталого мужчину. Он на секунду застыл, привыкая к изменению нашего статуса — из нарушителей порядка мы перешли в служителей закона, а затем обычным голосом предложил свою помощь. Именно этот бородач и оказался лечащим врачом Вероники.
Вероника лежала в третьем от входа боксе.
— Внутрь нельзя — стерильная зона, опасность инфекции, — строго предупредил доктор.
Трис живет обычной жизнью семнадцатилетней девушки, но все меняется, когда незнакомый парень просит ее о странной услуге. Он и его команда являются чем-то вроде ангелов правосудия, помогая слабым и угнетенным отомстить своим обидчикам. Но так ли уж невинны те, кто обращается к ним за помощью? И кто тогда судит их самих?
«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.
В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?
За ветхим окном деревенского дома в тени ночного зимнего сада бродит уродливый призрак. Это приводит в состояние ужаса городского парня, оказавшегося заложником этого дома. Теперь ему предстоит разобраться: к чему ведет такое соседство – к гибели или спасению? А может это и не призрак вовсе?
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.
Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.Вы сомневаетесь?Прочитайте – и проверьте сами!..