Евангелие от смартфона - [9]
И хотя объяснение, на мой взгляд, прозвучало несколько надуманно — ведь сам-то он заходил в бокс в обычной, не стерильной, одежде, но делиться своими сомнениями я не стала.
Белая простыня закрывала девушку до подмышек, тонкие исхудалые руки, еще хранившие золотистый загар, безвольно покоились поверх нее. Я обратила внимание на изящные кисти с длинными тонкими пальцами — прямо как на картинах Эль Греко. Сейчас такие аристократические руки и не встретишь. Слева и справа от кровати мерно попискивали, усердно рисуя разноцветные графики, мониторы. Стойка с аппаратурой у стены, штатив с капельницами, игла в вене — все как и должно быть в реанимационной палате. Но меня поразило плотно забинтованное до самой шеи лицо девушки.
— Что с ней такое? — спросил Демин.
— Состояние комы. Вам знакомо такое понятие?
Мы дружно кивнули, а врач, почувствовав себя увереннее, принялся сыпать медицинскими терминами и диагнозами. При этом обращался он исключительно к Александру, считая его главным в нашей паре. Ох уж эта мужская солидарность!
Поняла я следующее. Девушка, получив черепно-мозговую травму и огнестрельное ранение грудной клетки, перенесла сложную операцию. Безусловно удачную — больничные хирурги постарались на славу. И хотя угроза жизни миновала, из комы Вероника так и не вышла. Сердце работало нормально, дышала она самостоятельно, мозг функционировал, но, несмотря на усилия врачей, в сознание девушка не приходила. А усилия были приложены немалые — по словам доктора практически все, что могла предложить современная медицина, было испробовано. В таком состоянии Вероника находилась почти полтора месяца.
— А что у нее с лицом? — спросила я.
— Последствия ранения.
— Но ведь уже больше месяца прошло, неужели не зажило? Зачем так сильно бинтовать? — удивился Александр.
Врач недовольно поморщился — я тоже не люблю, когда лезут не в свое дело, да еще и дают советы, — но все же снизошел до ответа:
— Пластика, делаем постепенно.
— Пластика? — опять удивился Демин. — Больной в коме делают пластику? В обычной государственной больнице? Я не ослышался?
Сашка картинно развернулся ко мне:
— Вот, видишь! А говорят, что у нас плохая медицина и денег в бюджете совсем нет.
Врач опять поморщился. Ему очень хотелось послать нас куда подальше вместе с нашими расспросами, но он сдержался, буркнув сквозь зубы:
— Тут особый случай.
— И каков прогноз? — встряла в разговор я.
— Мы родственникам не говорим, но с каждым днем шансов становится все меньше.
— А вот, кстати, насчет родственников, — подхватил тему Демин. — Кто навещает больную?
— Родители. Мать почти каждый день приходит. Стоит здесь, смотрит, плачет.
— И пускаете?
— А что делать? Несчастная женщина. В бокс, конечно, входить не разрешаем, но пусть хоть из-за стекла посмотрит на дочку.
— Вчера и сегодня утром кто-нибудь приходил кроме нее?
Доктор решительно помотал головой: ни вчера, ни сегодня никого не было, в этом он был абсолютно уверен. По нашей просьбе врач вызвал медсестру, которая дежурила ночью. Она тоже никого не видела. И по телефону вчера тоже никто не справлялся о состоянии Вероники.
Я достала фотографию Андрея — увы, парня они видели. «Да и кто бы его пустил», — заметил врач.
Впрочем, если Андрей до сих пор не объявился в больнице, не означало, что он не появится здесь и дальше. Поэтому мы с Деминым разделились. Александр договорился с главврачом и остался на отделении, а я отправилась на встречу с Романом — другом Андрея.
— Только выключите эту шарманку, — услышала я за спиной Сашкино ворчание. — А то у вас скоро появится еще один пациент.
Обратный путь я выбрала через больничный дворик — чуть длиннее, но зато ни скорых с пронзительными сиренами, ни суеты приемного покоя. Здесь было прохладно и тихо. Густая тень, отбрасываемая кронами старых деревьев, лежала на гравиевых дорожках и давно не крашеных деревянных скамейках. Где-то вверху чирикали невидимые воробьи. Вокруг скамеек неторопливо бродили голуби в поисках крошек. Принюхиваясь, в их сторону осторожно пробиралась по траве черная кошка. Навстречу мне попадались больные в пестрых халатах и тренировочных костюмах. Кто-то неспешно брел под руку с родственниками, другие ковыляли с палочкой, разминая больные ноги, или просто грелись на лавочке под теплыми лучами августовского солнца.
Не знаю, почему я обратила внимание на молодого человека, почти мальчика, с туго забинтованной головой и рукой на перевязи, сидящего на скамейке под старым дубом. На парне были надеты легкие хлопчатобумажные брюки и темно-зеленая толстовка. А еще он почему-то был босиком. Сначала мне показалось, что молодой человек дремлет, пригревшись на солнце, но когда я поравнялась с ним, то заметила необычный контраст расслабленной позы и плотно сжатых в напряжении губ. С таким лицом только на бой выходить, а не загорать в сквере, подумала я.
Я прошла мимо, исподтишка разглядывая парня, но он так и не открыл глаз. Уж не знаю, с какими демонами он боролся, но они прочно обосновались в его голове.
— Ваша статья поможет Андрюхе? — спрашивал Роман, заглядывая мне в глаза.
Он вцепился в свой стакан с кока-колой так, будто бы тот норовил сбежать со стола. Аж костяшки пальцев побелели.
Трис живет обычной жизнью семнадцатилетней девушки, но все меняется, когда незнакомый парень просит ее о странной услуге. Он и его команда являются чем-то вроде ангелов правосудия, помогая слабым и угнетенным отомстить своим обидчикам. Но так ли уж невинны те, кто обращается к ним за помощью? И кто тогда судит их самих?
«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.
В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?
За ветхим окном деревенского дома в тени ночного зимнего сада бродит уродливый призрак. Это приводит в состояние ужаса городского парня, оказавшегося заложником этого дома. Теперь ему предстоит разобраться: к чему ведет такое соседство – к гибели или спасению? А может это и не призрак вовсе?
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.
Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.Вы сомневаетесь?Прочитайте – и проверьте сами!..