Евангелие от Магдалины - [54]
Шестое октября... Опять какое-то волнение. Что-то все мерещится и двоится — перегрелась, видно, надо успокоиться... Нет, не мерещится! Мост Шестого Октября — и сегодня как раз шестое октября! Я это уловила зачем-то, а остальные как-то не врубились: что здесь такого? И тут же я вспомнила уборщика: главное — не бояться непонятного, не шарахаться, а медленно, тщательно разбираться. И я не могла его помнить по жизни, состоящей в памяти из больших блоков: детство, школа, работа, долгая тягомотина с женатым мужиком, потом свое замужество... Нет, в этих главных блоках «коридорный» не ночевал, не играл, как говорится, большого значения. Запомнился из другого: я видела его всего один раз, но раз этот был действительно очень важный, нервный, решающий, перевернувший, можно сказать, Митину жизнь кверху тормашками, а значит, и мою. Нью-Йорк! Дженкинс — вот это кто! В тот раз Митю с его работами и его коллег принесли в жертву на алтарь разрядки... Но ведь это бывший Митин коллега, ничем таким Митя больше не занимается. Так зачем Дженкинс здесь? Со всем тем покончено, еще тогда! Какая такая еще может быть «метеорологическая война»? Что еще такие за психологические методы ведения войны, тем более с уклоном в бессознательное и даже невероятное? Геть! То ли дело простой и честный разрывной снаряд! Митю и всех наших публично высекли, а этот высокий поджарый Дженкинс и его тучный кореш, кажется Хукс, как видно, продолжают тянуть старую лямку, не прерываясь ни на минуту, — иначе с чего бы ему оказаться тут, да еще в нашем номере? Ведь не уборщик же он! Ведь при всем ужасе «звериного оскала капитализма» и царящей на Западе (хоть тут и Восток) безработице превращение специалиста такого класса, как Дженкинс, в каирского уборщика вряд ли возможно... Такое возможно только у нас!
Сердце сжалось. Да, неприятно. Вот тебе и приехали, в свадебное путешествие! И хоть «апостолы», окружающие сейчас Митю, все достаточно хороши, но хоть наши, в основном понятные. А тот — загадочный и чужой.
Расстроившись, я нашла и пожала Митину руку. Он тоже сдавил мою руку в ответ, решив, видимо, что меня охватило желание. И кстати, был абсолютно прав: ощущения страха и желания у меня почему-то взаимосвязаны, часто вызывают одно другое, взаимно обостряются и усиливаются.
Надо бы срочно уединиться, нырнуть в это бешенство, где уже ничего не страшно... Хуксы... Дженкинсы... Налетай!
Мост этот, похоже, был самый длинный не только в Африке: рыдван наш все скрипел и скрипел, а мост и не думал кончаться, а город одинаковыми плоскими крышами разлетелся во все стороны, от горизонта до горизонта. Солнце — горячее не было никогда — слегка растеклось в белесой дымке (или в пыли).
Михалыч использовал простор по-своему, по-простому: торопливо насиловал свой телефончик, который, однако, на связь не выходил.
— Где этот сука Агапов? Я ему глаз на жопу натяну!
— Прекрати, папа! — пробасила Мальвинка.
Взаимное облагораживание.
Наконец мы съехали с этого моста, и постепенно пошел уже другой город — помпезный, пышный, так называемого «колониального» стиля.
Цыпа тут бешено оживился, стал что-то жарко нашептывать Сиротке, указывая то на один, то на другой шикарный дом, — видимо, то прежде были Дома офицеров, но не в том смысле, как у нас.
Сиротка сконфуженно хихикала, «морж» победно расправлял усы.
«Бойцы вспоминают минувшие дни». И ночи, ясное дело.
Толпа на улицах становилась все гуще, причем население, как я заметила, не делало особого различия между мостовой и тротуаром — море темных курчавых голов заполнило все.
Автобус двигался еле-еле, звучно сигналя, рывками останавливаясь при слишком тесных контактах с пешеходами, потом так же рывком двигаясь с места.
Наконец мы выбрались на круглую площадь среди высоких помпезных домов. Посередине был сквер, толстые, как бы сплетенные из колючих серых волокон стволы пальм. Фонтанчик крутился над высохшей травой, выписывая струйками восьмерки. Однажды я была уже в Египте с туристами примерно в это же время, но такой жары не помню. За красивой оградой был виден в зелени высокий желтый дворец — Музей истории Египта, куда мы и пытались пробиться в сплошной толпе посредством длинных гудков и коротких рывков. Впрочем, гудели сразу все машины вокруг, двигаясь черепашьим шагом. Но пешеходное население это волновало мало. Все шли вольготно — многие в длинных белых бурнусах, — не торопясь, переговариваясь, улыбаясь. Вот перед нашим автобусом прошла толпа школьников, одетых по-европейски — в джинсы, футболки. Некоторые из них радостно подпрыгивали, заглядывали в окно, их смуглые мордашки сияли дружелюбием и весельем. Однако ощущение какой-то необузданности, неуправляемости этой жизни за окном вызывало некоторую тревогу. Не так все лучезарно на этом континенте. Тут мы как раз увидели покореженный белый автобус с выбитыми стеклами, стоящий у ограды. Языки копоти, расходившиеся от пустых окон, казались лепестками огромных черных цветов. Да, тут особенно не расслабишься! Наш мальчонка не без гордости сообщил, что автобус этот оставлен как памятник туристам, погибшим тут от брошенной в автобус бомбы фундаменталистов, борющихся с иностранным нашествием на их земли. Вдохновляющее заявление!
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Вячеслав Пьецух (1946), историк по образованию, в затейливых лабиринтах российского прошлого чувствует себя, как в собственной квартире. Но не всегда в доме, как бы мы его не обжили, нам дано угадать замысел зодчего. Так и в былых временах, как в них ни вглядывайся, загадки русского человека все равно остаются нерешенными. И вечно получается, что за какой путь к прогрессу ни возьмись, он все равно окажется особым, и опять нам предназначено преподать урок всем народам, кроме самих себя. Видимо, дело здесь в особенностях нашего национального характера — его-то и исследует писатель.
Ведущий мотив романа, действие которого отнесено к середине XXI века, — пагубность для судьбы конкретной личности и общества в целом запредельного торжества пиартехнологий, развенчивание «грязных» приемов работы публичных политиков и их имиджмейкеров. Автор исследует душевную болезнь «реформаторства» как одно из проявлений фундаментальных пороков современной цивилизации, когда неверные решения одного (или нескольких) людей делают несчастными, отнимают смысл существования у целых стран и народов. Роман «Реформатор» привлекает обилием новой, чрезвычайно любопытной и в основе своей не доступной для массовой аудитории информации, выбором нетрадиционных художественных средств и необычной стилистикой.
У Олега было всё, о чём может мечтать семнадцатилетний парень: признание сверстников, друзья, первая красавица класса – его девушка… и, конечно, футбол, где ему прочили блестящее будущее. Но внезапно случай полностью меняет его жизнь, а заодно помогает осознать цену настоящей дружбы и любви.Для старшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.