Евангелие Достоевского - [55]
Время расставило все по своим местам. Мало кто знает сегодня, кто такой Константин Леонтьев. А Достоевский является одним из самых читаемых авторов во всей мировой литературе. И то христианское мировосприятие, которое пронизывает его последние романы, не может не отзываться в сердцах миллионов читателей, даже далеких от религии.
Христа и Евангелие Достоевский воспринимал очень лично, через призму своего собственного опыта. И Промыслом Божьим ему, а не Леонтьеву суждено было стать пророком, возвещающим евангельские истины и в XX, и в XXI веке.
Да, Достоевского, по-видимому, мало интересовали «молебны». Но стали бы его читать современники, если бы он описывал в своих романах молебны и панихиды, целование икон и мощей? Читающая публика в его времена была уже достаточно расцерковленной, и Достоевский вводил в свои сочинения религиозную проблематику деликатно и ненавязчиво. Это помогало, да и в наши дни помогает читателям воспринять его слово о Боге, о религии и о Церкви без того отторжения, которым иной раз сопровождается чисто церковная проповедь.
В произведениях Лескова мы находим весь необходимый церковный антураж: здесь есть и молебны, и панихиды, и всенощные, и литургии, и иконы, и мощи, и кадило, и кропило, и ризы, и епитрахили, и камилавки. Но подлинно христианским писателем Лесков так и не стал. По силе воздействия его произведения несопоставимы с романами Достоевского, и круг читателей у него в разы меньше.
Достоевский не был «церковным писателем», не был богословом в традиционном, устоявшемся смысле этого слова. Он был богоискателем. И своего читателя он приглашает искать Бога, искать истину, искать Христа, не обольщаясь ни потребительской идеологией («живи в свое пузо»), ни равнодушием к судьбе будущих поколений («день наш – век наш»), ни учениями, обещающими построить счастье людей без Бога и без Христа («для достижения мира на земле нужно истребить христианскую веру»), ни обожествлением человека («будет новый человек, счастливый и гордый»).
В романе «Братья Карамазовы» Достоевский вплотную подводит читателя к тому христианству, которое существует в устоявшихся формах церковной жизни. И даже если его монахи говорят не совсем то, что говорят монахи на Афоне, в Греции и в Болгарии, это не делает его свидетельство о Церкви менее ценным. Он был первым русским писателем, который глубоко проник в дух русской православной церковности, вошел внутрь монастырских стен, при этом оставшись тем, чем был: писателем, а не богословом.
В отличие от Толстого, Достоевский не пошел по пути учительства, не прельстился ролью выразителя и толкователя истинного христианства. Он вообще не столько давал ответы, сколько ставил вопросы. И предлагал каждому читателю пройти вместе с ним тем путем, который привел его ко Христу через Евангелие.
В. Бобров. Портрет Ф. М. Достоевского. 1881 г.
У Достоевского была мечта. Она выражена в одной из его записных книжек середины 1870-х годов: «Я верую в полное царство Христа. Как оно сделается, трудно предугадать, но оно будет. Я верую, что это царство совершится… И пребудет всеобщее царство мысли и света, и будет у нас в России, может, скорее, чем где-нибудь».
Достоевскому не суждено было увидеть, как сбудется эта мечта. То, что происходило на его глазах, свидетельствовало скорее об обратном: об отходе от Христа значительной части русских людей, об их увлечении нигилистическими и социалистическими идеями.
Как подлинный пророк, он предостерегал, бил в набат. И не уставал напоминать о том, в чем видел спасение России: о сияющем образе Христа, о Его пресветлом лике, Его чудесной и чудотворной красоте.
Литература
Антоний (Храповицкий), митрополит. Пастырское изучение людей и жизни по произведениям Ф. М. Достоевского // Богословский вестник. 1893. № 10. С. 41–79.
Артемов Николай, протоиерей. Литургия и эсхатология в творчестве Ф. М. Достоевского // Эсхатологическое учение Церкви: Материалы конференции (Москва, 14–17 ноября 2005). М., 2007. С. 439–459.
Балашов Н. В. Спор о русской Библии и Достоевский // Достоевский. Материалы и исследования. 13. СПб., 1996. С. 3–15.
Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.
Белов С. В. Ф. М. Достоевский и его окружение. Энциклопедический словарь. Т. 1–2. СПб., 2001.
Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Собрание сочинений. Т. 5. Париж, 1997. С. 205–379.
Библиотека Ф. М. Достоевского: Опыт реконструкции. Научное описание. СПб., 2005.
Буданова Н. Ф. Достоевский и преподобный Сергий Радонежский // Достоевский. Материалы и исследования. 14. СПб., 1997. С. 195–201.
Булгаков С. Н. Иван Карамазов в романе Достоевского «Братья Карамазовы» как философский тип // О Великом инквизиторе: Достоевский и последующие. М., 1991. С. 193–217.
Булгаков С. Н. Русская трагедия // Русская мысль. 1914. Кн. IV. С. 1–26.
Василий (Иверский), архимандрит. Духовная связь аввы Исаака Сирина и Ф. М. Достоевского // Преподобный Исаак Сирин и его духовное наследие. Под общей редакцией митрополита Волоколамского Илариона. М., 2014. С. 378–385.
Габдуллина В. И. Мотив блудного сына в произведениях Ф. М. Достоевского и И. С. Тургенева. Барнаул, 2006.
