Этот прекрасный мир - [29]
Сцена делится надвое. С одной стороны – окно звездочета, столик и голубой шар. С другой – черная пустошь и колдовской шабаш в полном разгаре, звезды сияют ярко, солнце нещадно льет с небес оранжевое сияние, деревья обуглены и покорежены огненными языками змей. Звездочет безмятежно сидит и рассеянно погружает руку в шар, который теперь уже не шар, а чаша, полная золотых рыбок. Одну за другой он вытаскивает их и глотает. Тем временем участники шабаша веселятся посреди черной пустоши. Они подбирают с земли голубоватые фарфоровые яйца и швыряются ими друг в друга. Воздух зелен, как трава. Звезды роятся все гуще и сияют яростным блеском. Кажется, звезды приблизились к земле, и свет их настолько ярок, что деревья взламываются, треща. Из нутра мертвых стволов, из каждого дупла опрометью выбегают звери, и все звери чистейшего белого цвета, белоснежные. Колдуны совокупляются с животными, а окончив блуд, начинают убивать зверей. Затем набрасываются друг на друга и ножами, и зубами, и ногтями рвут друг друга на части. Земля становится сплошной огромной лужей кровавой блевотины.
И вот, когда почва усыпана изуродованными белыми телами, когда конца-края им не видно, звездочет вдруг берет флейту и, высвистав скорбный звук, многозначительно указывает на звезды. В тот же миг чаша превращается в человечий череп, и неожиданно из черепа раздается странное песнопение, мелодия горестная, нездешняя. В кадре снова улица, в конце которой стоит дом звездочета. И снова толпа несется по улице, море человеческих тел, перекошенные от ужаса лица, мужчины без рук, женщины со снятыми скальпами. Из маленького дома в конце улицы доносится потусторонняя музыка кены.
На улице не слышно ни звука, лишь это странное нездешнее песнопение. Люди несутся, словно призраки бессловесные, только слышится стон, будто ветер воет. Череп в окне превращается в дверцу – дверцу грушевидной формы с двумя маленькими лепестками в центре. Мандра и Альрауне убегают от толпы, их плащи и волосы развеваются за спиной. Когда они достигают двери, лепестки размыкаются и втягивают беглянок внутрь. Лепестки смыкаются, дверь превращается в череп, череп – в лицо звездочета. Лицо округляется от страха, от удивления, от ужаса. Лицо становится похожим на мертвую луну, на ней ни рта, ни носа – лишь два огромных кратера глазниц.
Каморка звездочета, уставленная книгами и склянками. Сам звездочет похож на ожившую механическую фигуру, целиком сделанную из металла. Он сидит в серебристом кресле и смазывает маслом какой-то механизм у себя в груди. Механизм состоит из колесиков, похожих на те, что внутри часов. В грудной клетке медленно раскачивается маятник. Звездочет, похоже, и не догадывается о присутствии Мандры и Альрауне. Он переворачивает зеленые пузырьки, переливая янтарную жидкость из одного сосуда в другой. Взяв с полки какую-то книгу, он выдирает со страницы несколько слов, скручивает и просовывает их в горлышко зеленой колбы. Слова начинают дымиться и вдруг обращаются в пепел и осыпаются на дно. Он повторяет этот опыт несколько раз. Слова всегда дымятся и опадают пеплом на дно сосуда. Звездочет возвращается в кресло и опять смазывает механизм у себя в грудной клетке. Он надевает черные очки, дурацкий колпак и пару рогов в придачу. Он опускается на колени и что-то ищет на полу. Пол подобен атласу, разрисованному материками, морями, реками, озерами, горами. На четвереньках он странствует от одного континента к другому, пока не добирается до маленького лилового островка. Островок омывается голубым морем, по морю плавает серебряная ладья, на носу которой стоит Мандра, волосы струятся у нее за спиной густыми волнами. Кораблик крошечный, а Мандра еще меньше. Она стоит на носу кораблика и поет. Звездочет наклоняется, прислушиваясь к песне. Ему кажется, что он слышит человеческий голос. Он вытягивается во весь рост и, держа кораблик на ладони, слушает Мандру, как завороженный. Пока он слушает, книги сами по себе открываются, слова вылетают оттуда и танцуют по комнате, словно пылинки в солнечном луче. И вот пришел черед слов, которые осыпались пеплом на дно колбы, слова взлетают дымком, спиральками клубятся из узенького горлышка и роятся вокруг головы звездочета. Тело его уже не из металла, а из плоти и крови, и кровь бледно мерцает сквозь прозрачную белую кожу.
Голос Мандры теперь становится более явственным. Песня возносится, звучит все громче, все выше, пока комната не наполняется фиолетовым сиянием. Длинным, изящным пальцем Мандра кругом очерчивает сердце звездочета. Круг вспыхивает пламенем, а когда пламя догорает, мы видим крест, вырезанный на сердце. На кресте появляется распятый Христос, шея сломана, бок пронзен пикой. Распятие меркнет, и вот это уже статуя Венеры, которую тут же сменяет другая – статуя Афины Паллады. Она тоже исчезает, и вместо изваяний и распятия остается лишь пылающий круг, механизм с колесиками. Минуту-другую колесики вращаются во всю прыть, подобно динамо-машине, а потом механизм внезапно замирает. В это мгновение звездочет вскидывает руки и вопит, как одержимый: «Бискра! Маратта! Вальево! Сьенфуэгос!»
«Тропик Рака» — первый роман трилогии Генри Миллера, включающей также романы «Тропик Козерога» и «Черная весна».«Тропик Рака» впервые был опубликован в Париже в 1934 году. И сразу же вызвал немалый интерес (несмотря на ничтожный тираж). «Едва ли существуют две другие книги, — писал позднее Георгий Адамович, — о которых сейчас было бы больше толков и споров, чем о романах Генри Миллера „Тропик Рака“ и „Тропик Козерога“».К сожалению, людей, которым роман нравился, было куда больше, чем тех, кто решался об этом заявить вслух, из-за постоянных обвинений романа в растлении нравов читателей.
Генри Миллер – виднейший представитель экспериментального направления в американской прозе XX века, дерзкий новатор, чьи лучшие произведения долгое время находились под запретом на его родине, мастер исповедально-автобиографического жанра. Скандальную славу принесла ему «Парижская трилогия» – «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога»; эти книги шли к широкому читателю десятилетиями, преодолевая судебные запреты и цензурные рогатки. Следующим по масштабности сочинением Миллера явилась трилогия «Распятие розы» («Роза распятия»), начатая романом «Сексус» и продолженная «Плексусом».
Генри Миллер – классик американской литературыXX столетия. Автор трилогии – «Тропик Рака» (1931), «Черная весна» (1938), «Тропик Козерога» (1938), – запрещенной в США за безнравственность. Запрет был снят только в 1961 году. Произведения Генри Миллера переведены на многие языки, признаны бестселлерами у широкого читателя и занимают престижное место в литературном мире.«Сексус», «Нексус», «Плексус» – это вторая из «великих и ужасных» трилогий Генри Миллера. Некогда эти книги шокировали. Потрясали основы основ морали и нравственности.
Секс. Смерть. Искусство...Отношения между людьми, захлебывающимися в сюрреализме непонимания. Отчаяние нецензурной лексики, пытающейся выразить боль и остроту бытия.«Нексус» — такой, каков он есть!
«Тропик Козерога». Величайшая и скандальнейшая книга в творческом наследии Генри Миллера. Своеобразный «модернистский сиквел» легендарного «Тропика Рака» — и одновременно вполне самостоятельное произведение, отмеченное не только мощью, но и зрелостью таланта «позднего» Миллера. Роман, который читать нелегко — однако бесконечно интересно!
«Черная весна» написана в 1930-е годы в Париже и вместе с романами «Тропик Рака» и «Тропик Козерога» составляет своеобразную автобиографическую трилогию. Роман был запрещен в США за «безнравственность», и только в 1961 г. Верховный суд снял запрет. Ныне «Черная весна» по праву считается классикой мировой литературы.
Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».