Это все о Боге. История мусульманина, атеиста, иудея, христианина - [19]
Те же чувства я испытывал, когда выходил из магазина, где продавали иудейскую или мусульманскую литературу, а также из магазина с буддийскими курениями и колокольчиками. При выходе на улицу мне казалось, что большие, равно как скверные, так и великолепные улицы этого города, и люди в нем были предоставлены самим себе. Магазины религиозной литературы, в том числе специализирующиеся на изданиях атеистической или гуманистической направленности, уподобились аптекам для человеческого духа, местам, где продаются духовные лекарства, но жизнь не воспринимается.
Я заметил, что нигде в Библии не говорится о «духовной жизни».
Только о жизни.
До меня дошло, что дискомфорт, который я ощущаю у дверей магазинов религиозной литературы, исходит от Бога. Однажды, выйдя из такого магазина со стопкой только что купленных книг по христианству, я так и не смог избавиться от чувства, будто моя жизнь сократилась до «духовной жизни». Я огляделся по сторонам, снова вошел в магазин и вернул обратно книги, за которые заплатил пять минут назад.
— Что–нибудь не так с книгами, сэр? — спросила продавщица.
— Нет, книги отличные. Просто я, покупая их, утратил ощущение присутствие Бога, потому хочу вернуться к тому, на чем остановился, прежде чем зайти сюда.
Продавщица уставилась на меня так, словно у меня выросли три головы. С сочувствием. Похоже, я показался ей одним из тех, кого Иисус заметил бы и исцелил. Выйдя на улицу, я прочел молитву: «Благодарю тебя, Господи, за этот город, за эту улицу и людей вокруг. Благодать не начинается с христианства и не заканчивается им. В этом мире она повсюду».
Мы не только получаем прощение посредством благодати.
Мы живы благодаря благодати.
Мы даже грешим благодаря ей. Если бы благодать не поддерживала в нас жизнь, наши грехи уничтожили бы нас.
Подобно воздуху, который окружает нас, касается кожи, проникает в наши легкие, благодать незрима, но реальна. А Бог создает подъемную силу. Он держит нас, хотя мы не помогаем ему и даже не замечаем этого — вероятно, именно это имел в виду датский философ–экзистенциалист Серен Кьеркегор, когда писал: «Вера подобна плаванию в двадцати тысячах саженей воды»[18].
Ничто и никто не заслуживает существования. Чем–то столь же призрачным, как шанс или Бог, все, что существует, было наделено существованием. Бесплатно. Вот почему рассказы наших писаний о мире начинаются не с греха. Все начинается с того, что нас творят. Грех появляется уже потом.
Первой возникает благодать.
Многие из нас, христиан, настаивали на том, что мы, располагая высшим откровением, являемся единственными вестниками благодати в мире и торговцами ею. Но как говорит мой друг преподобный Вине Андерсон, благодать распространяется от всего живого, и другие в равной мере радуются ей. Мы, христиане, утверждаем, что лишь наше откровение — вместилище и дозатор благодати. Но остальной мир, одаренный благодатью изнутри, неуклонно доказывает, что мы ошибаемся.
Благодать независима.
Только вчера преподобный Вине торжественно сообщил, что закрылся последний христианский книжный магазин в Манхэттене. Мы отгораживались от мира, и мир отгородился от нас.
Величайший из грехов
Кьеркегор повторил понятное откровение исторической церкви: апатия — величайший из всех грехов, поскольку под ней подразумевается глубокое и непосредственное отсутствие желаний. Иными словами, тот, кто отделяет опыт жизни от сакрального опыта, лишается желаний. И наоборот, иудеи безраздельно любят и Бога, и жизнь. Повиноваться Богу значит быть в полной мере человеком, быть живым всеми фибрами своего существа. С точки зрения иудеев, нельзя испытывать одно без другого.
Джалаладдин Руми эхом вторил иудеям:
С точки зрения наших иудейских братьев и сестер, все в мире существует в ритме Бога. Раскачиваясь верхней частью тела во время молитвы, они движутся в такт со всем сущим, с планетами, в определенном ритме вращающимися вокруг солнца, в ритме нашего дыхания и сердцебиения, так как все в мире связано с ритмами благодати. Они молятся не о том, чтобы превзойти реальность, а чтобы принять ее. Какой бы горестной, трудной и несправедливой ни была жизнь, она все равно для нас дар и потому священна. Настроиться на человеческую жизнь — значит настроиться на Бога.
Само по себе существование — священное дело.
Встречая людей, которые перешли из христианства в иудаизм, я спрашиваю, почему они это сделали. И прежде всего слышу по–разному сформулированную, но одну и ту же мысль: «Христиане знают, как говорить о жизни, но не знают, как любить жизнь».
Обыкновенный Иисус
Даллас Уиллард пишет об Иисусе:
«Если бы его пришествие состоялось в наши дни, он мог бы исполнить свою миссию, занимаясь почти любым приличным и полезным делом. Он мог быть кассиром или бухгалтером в хозяйственном магазине, чинить компьютеры, быть банкиром, редактором, врачом, писателем, учителем, фермером, лаборантом, рабочим на стройке. Мог бы заниматься уборкой домов или ремонтом автомобилей.
Автор, кандидат исторических наук, на многочисленных примерах показывает, что империи в целом более устойчивые политические образования, нежели моноэтнические государства.
В книге публикуются результаты историко-философских исследований концепций Аристотеля и его последователей, а также комментированные переводы их сочинений. Показаны особенности усвоения, влияния и трансформации аристотелевских идей не только в ранний период развития европейской науки и культуры, но и в более поздние эпохи — Средние века и Новое время. Обсуждаются впервые переведенные на русский язык ранние биографии Аристотеля. Анализируются те теории аристотелевской натурфилософии, которые имеют отношение к человеку и его телу. Издание подготовлено при поддержке Российского научного фонда (РНФ), в рамках Проекта (№ 15-18-30005) «Наследие Аристотеля как конституирующий элемент европейской рациональности в исторической перспективе». Рецензенты: Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Репина Л.П. Доктор философских наук Мамчур Е.А. Под общей редакцией М.С.
Книга представляет собой интеллектуальную биографию великого философа XX века. Это первая биография Витгенштейна, изданная на русском языке. Особенностью книги является то, что увлекательное изложение жизни Витгенштейна переплетается с интеллектуальными импровизациями автора (он назвал их «рассуждениями о формах жизни») на темы биографии Витгенштейна и его творчества, а также теоретическими экскурсами, посвященными основным произведениям великого австрийского философа. Для философов, логиков, филологов, семиотиков, лингвистов, для всех, кому дорого культурное наследие уходящего XX столетия.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.
Жанр избранных сочинений рискованный. Работы, написанные в разные годы, при разных конкретно-исторических ситуациях, в разных возрастах, как правило, трудно объединить в единую книгу как по многообразию тем, так и из-за эволюции взглядов самого автора. Но, как увидит читатель, эти работы объединены в одну книгу не просто именем автора, а общим тоном всех работ, как ранее опубликованных, так и публикуемых впервые. Искать скрытую логику в порядке изложения не следует. Статьи, независимо от того, философские ли, педагогические ли, литературные ли и т. д., об одном и том же: о бытии человека и о его душе — о тревогах и проблемах жизни и познания, а также о неумирающих надеждах на лучшее будущее.