Это было жаркое, жаркое лето - [74]

Несчастные даже сообразить толком ничего не успели, как оказались на дворе нагишом, а ведь стояла уже поздняя осень и погода в их краях была отнюдь не теплой. Боясь проявить хоть малейшие признаки неповиновения, дабы избежать неотвратимо последовавшего бы в этом случае возмездия — в это девушки уже свято уверовали, — они стояли съежившись, зябко обхватив руками плечики и слегка пританцовывая на месте босыми ногами. Но, к их счастью, в планы бывшего партсекретаря и недавнего веселого сотрапезника в одном лице, никоим образом не входило заморозить всю эту красоту на манер Зои Космодемьянской. Напротив, как выяснилось очень скоро, им предстояло, оказывается, даже попотеть — возможно Желябов с некоторым опозданием вспомнил желание одной из девушек попариться в финской баньке, прозвучавшее в самом начале их знакомства, и теперь он все же решил пойти ей навстречу?.. Он огляделся, выбрал ориентир, и приказав девицам присесть на корточки, что они незамедлительно исполнили, торжественно объяснил стоящую перед ними боевую задачу:

— Итак, объявляю утиные бега! По моей команде вы, не привставая из основного положения, в котором сейчас находитесь, имитируя локтями взмахи крыльев и подавая голосами звуки, присущие уткам, бежите наперегонки вон до той времянки… — Он указал на сооружение, в котором в данный момент пребывали в тоскливом ожидании Бугай с самбистом. — Затем обратно! И помните, — грозно добавил он, — что первая, уложившаяся в норматив, будет поощрена, а последняя… — Он взглянул на заранее захваченные часы. — Для последней все может закончиться очень плохо. Может даже придется ее… — Он опять намеренно оборвал фразу посередине. Затем старый прохиндей быстро раздал товарищам по пруту и расставил их, уже начинавших догадываться о функциях, которые он собрался на них возложить, вдоль указанной дистанции. После этого он вернулся на исходный рубеж и в последний раз взглянув на часы, скомандовал:

— Внимание… Вперед!

Девушки довольно неуклюже — видимо сказывалось отсутствие необходимой тренировки, способствующей выполнению этого трудного упражнения, — прихлопывая себя по бокам согнутыми в локтях руками и громко, с выражением крякая, наперегонки рванули к времянке, подгоняемые импровизированным хлыстом Желябова, который прямо со старта, не жалеючи, одарил их соблазнительно сверкающие ягодицы, стараясь никого не обидеть невниманием, теперь уже сильными, хлесткими ударами гибкого прута, отчего на их нежной коже моментально вспухли ярко-красные рубцы. Мышастый, Воловиков и Сидорчук, осознав в полной мере важность поставленной перед ними задачи, с вдохновением подключились к веселой игре, с истовостью выполняя свои обязанности, азартно хлеща пробегающих мимо девиц. Особенно крепко доставалось замыкающей, поэтому те вынуждены были стараться изо всех сил, норовя избежать угощения прутьев, жалящих на легком морозце особенно больно. За всей этой сюрреалистической картиной, словно сошедшей с полотна какого-то безумца, обалдело наблюдали охранники, не веря в реальность происходящего и с отвалившимися от удивления челюстями дивясь мразматическому развлечению своих несомненно выживших из ума патронов…

Пробежав один полный круг туда и обратно, девушки заметно выдохлись и существенно сбавили темп, что не укрылось от зоркого ока Желябова, ясно отдающего себе отчет, что переборщить в этом деле тоже никак нельзя. Видя, что его жертвы долго не продержатся, он, когда те поравнялись с ним, завершая круг, веселым голосом массовика-затейника бодро заорал:

— А-ну, а-ну! Веселей! — И даже запел известный мотив, не забывая, однако, при этом звонко щелкать хлыстом по таким соблазнительным мишеням:

— А ну-ка девушки, а ну красавицы!.. Остался последний круг! И помните, что ожидает отставшую!.. — громко добавил он уже без всякого веселья, с вернувшейся в голос угрозой.

Девицы, услышав зловещее окончание его фразы, опять прибавили ходу, стараясь выдать все возможное, что еще было в их силах. Сейчас, разгоряченные от такого невиданного доселе развлечения, взмокшие, словно сами были на месте девиц, пробегающих обозначенную дистанцию, четверка, бросив свои посты, сбившись в беспорядочную кучу сразу за спинами девушек, уже не целясь, мешая друг другу, бежали и от души хлестали их прутьями, нанося при этом удары куда попадет — по спинам, рукам, ягодицам, ногам, испытывая при этом неожиданное наслаждение от вида исполосованных тел покорных исполнительниц их садистской воли. Причем Мышастый с легким для себя удивлением обнаружил, что влекомый каким-то неведомыми темными инстинктами стремится как можно крепче всыпать именно той, своей, черноволосой двадцатипятилетней красавице, и пожалел, что не имеет возможности в охватившем его яростном азарте проанализировать, как стыкуется его влечение к ее прекрасному телу с подсознательным стремлением ей же подпортить кожу, сделав так сильно нравящейся девушке как можно больнее…

Затем падающих от усталости и, не взирая на холодную осеннюю погоду, мокрых от пота девушек подобно послушному стаду вновь загнали внутрь дачи и проведя их, едва державшихся на заметно дрожащих ногах до ванной комнаты, впихнули внутрь, строго наказав приводить себя в надлежащий порядок.