Это было жаркое, жаркое лето - [72]

— Антон, они знают, к кому их везли?

— В смысле? — переспросил Мышастый, не понимая, что тот имеет в виду.

— Ну, что мы… То есть, что ты… — Бывший областной партсекретарь замялся.

— Бандит, что ли? — догадался Мышастый. — Ведь ты именно это хотел спросить?

— Ну, не так грубо, — немного смущенно признался Желябов, — но в общем-то… Да ладно! — Он махнул рукой. — Чего нам друг перед другом-то выкаблучиваться? Все мы одним миром мазаны.

— Знают, — подтвердил Мышастый, удовлетворенный словами Желябова. — А зачем тебе это?

— А то, что ты дико крутой, один из самых-самых?

— Думаю, что да, — подумав, подтвердил он.

— Ну и все, тогда пора за дело, хватит нытья и болтовни! Короче, все за мной и не забудьте подыгрывать. А через полчаса у вас будет стоять — во! — Он остановился в дверном проеме и с помощью нехитрого жеста рукой продемонстрировал, как именно это будет выглядеть.

Заинтригованная до предела троица двинулась вслед за ним, предвкушая что-то необычное.

— А ну-ка, трубите общий сбор! — скомандовал Желябов, решительным шагом полководца входя в банкетный зал и грозно супя брови. — Быстро, быстро! — подтолкнул он едва не уснувших за столом двух непарных девиц.

Те мигом разбежались по комнатам созывать подруг. Вскоре из дверей спален показались позевывающие, прикрывающие ладошками рты остальные девушки, с недоумением поглядывая на посуровевшего лицом Желябова и старающихся копировать его в этом друзей.

— Так, быстро строиться, — сухо приказал тот и показал рукой, в каком именно месте им нужно это сделать.

Теперь уже с некоторым испугом, затравленно озираясь, они образовали какую-то кучку, напоминающую строй очень и очень отдаленно, да и то у человека, имеющего о службе в армии весьма смутное представление.

— А я ведь, кажется, приказал строиться! — внезапно с натугой заорал Желябов и даже Мышастый инстинктивно вздрогнул от неожиданности, такое ошеломляющее впечатление произвел на него грозный рык бывшего областного партсекретаря, сопровождавшийся медленно вздувающимися на его лбу венами. — Строиться, мать вашу, а не кучковаться стадом!

Уже основательно напуганные девчонки образовали нечто действительно напоминающее строй, если не придираться к таким мелочам, как занятые не по росту позиции и прочие огрехи.

— Это что же такое получается! — продолжал бушевать Желябов, грозно расхаживая перед ними на манер отца-командира, впавшего в неожиданную истерику по причине слишком медленного продвижения по службе. — Какая-то шалава отказывается сосать у моего лучшего друга… — Он ткнул пальцем в мгновенно выпятившего грудь и подтвердившего вышеизложенное важным кивком головы Сидорчука. — А ты хотя бы знаешь, шкура, к кому приехала?! — Он свирепо вытаращил глаза с покрасневшими белками на испуганно сжавшуюся и опять моментально пустившуюся в рев проштрафившуюся блондинку, имевшую недавно несчастье столь неудачно обслужить Сидорчука. — Вы все, бляди, знаете, куда попали?! Отвечать! — Рявкнув, он сделал резкий шаг вперед и выкинув неожиданно вперед руку с выпрямленным указательным пальцем, чуть не попал в грудь отшатнувшейся от испуга, попавшей под его протянутую длань длинноногой девице, с которой развлекался Воловиков. Все трое с восхищением следили за понравившейся им с первых же секунд игрой, искусно проводимой партсекретарем. — Знаешь? — вновь прогремел тот.

— Ну… я… — залепетала несчастная, у которой душа ушла в пятки. — Ну, нас вообще-то предупредили… В общем, знаю. — обреченно выдохнула она, проделав над собой усилие.

— Все знают? — продолжал бушевать Желябов. — Не слышу!

Раздались едва слышные утвердительные ответы, подтверждаемые для пущей убедительности кивками хорошеньких головок.

— А раз знаете… — внезапно перешел с крика на зловещий, леденящий душу шепот, незаурядный актер:

— То должны знать и другое… Ведь вы запросто можете отсюда и не уехать.

Теперь рыдало уже пятеро девушек из шести, одна оставшаяся, просто, по-видимому, от испуга не могла этого сделать. Она беззвучно открывала рот на манер рыбы, вытащенной из воды.

— Молчать! — снова гаркнул бывший партсекретарь и Мышастый подивился, до чего же мощной оказалась у того глотка — ему даже показалось, что в окнах жалобно зазвенели стекла.

— Слезами вы у меня ничего не добьетесь, — продолжил он более спокойно, — а вот на пулю нарваться можете запросто, если, конечно, не будете меня слушаться… — И оборачиваясь к Воловикову, неожиданно для всех попросил:

— Эдик, будь другом, сгоняй за моим пистолетом. Он где-то там, под одеждой.

Воловиков, старая бестия, который, как отметил про себюя Мышастый, тоже с головой втянулся в происходящее, не моргнув глазом, без всяких смешков, вполне натуральным голосом попросил:

— Ну Миша, ну успокойся… Может, не надо их…

— Добренький?! — резко обернувшись к Воловикову, со злой усмешкой спросил тот. — Добреньким за счет других прослыть хочешь? Ты кого пожалел? Проституток пожалел? Мне, что ли, всегда всю грязную работу за вас делать? Ведь решили кончать с ними, значит будем кончать! Немедленно тащите мне пушку! — Теперь он обращался как бы ко всем троим.

Девушки, судя по их виду, были на грани нервного срыва.