Это было в Южном Бантене - [10]

— Мог ли я знать? А вот теперь случилось.

— Почему же обязательно в лес? Уж не в банду ли к дарульисламовцам.

— Что поделаешь, Нах. Обстановка заставляет. Так ты идешь?

С минуту жена колеблется. Затем, очевидно приняв решение, отвечает:

— Да… Выходя за тебя замуж, я дала клятву быть верной тебе до гроба. Прошу только, обращайся со мной хорошо. Ты же сам знаешь, я не какая-нибудь деревенская девчонка, я окончила техникум.

— Это я тебе обещаю, Нах. Ну, иди, собирайся.

Жена выходит в соседнюю комнату. Господин Муса достает крис, долго на него смотрит, вертит в руках. Поцеловав рукоятку, вкладывает его в ножны. Затем тяжело опускается на стул и задумчиво смотрит перед собой в одну точку. Услышав шаги во дворе, он резко встает, поднимает правую руку в знак приветствия.

— Салам алейкум! Входи, Менг!

Полуоткрыв дверь, в гостиную несмело входит старик в рваном саронге и в потрепанной шляпе из пальмовых листьев. Он садится на пол, поджав под себя ноги. Господин Муса быстро подходит к нему.

— Нет, нет, садись сюда, на стул!

Джаменг испуганно машет руками.

— Что ты, господин, не заставляй меня нарушать приличия. Позволь мне сидеть на полу. Я пришел сообщить тебе, что только что видел на лесной дороге людей. Там был Ранта и с ним еще несколько человек.

— Ранта? Сколько их?

— Четверо, господин, вместе с Рантой.

— Ты видел у них мой портфель?

— Да, господин, и портфель и палку.

— Проклятие! Куда же они шли?

— Дело было так, господин: когда они увидели меня, Ранта позвал меня и показал портфель. «Видишь, — говорит, — это портфель твоего господина. А знаешь, что в нем?» Тут я испугался…

— Что еще сказал этот негодяй?

— Он сказал: черт уже пришел по вашу душу.

В бессильной ярости господин Муса скрежещет зубами и ударяет кулаком по столу.

Джаменг испуганно отодвигается назад. Он хотел было что-то сказать, чтобы смягчить впечатление, которое произвело на Мусу это известие, однако, тот не дает ему говорить:

— Куда он пошел?

— Я побоялся его спросить, господин.

— Пусть идет, куда хочет. Такому, как он, никто не поверит! Вор! Кто поверит вору? А если он пошел к коменданту…

— Да, господин, они что-то говорили о господине коменданте.

— Пак комендант уехал в город. А если Ранта вздумает пойти в город, я прикажу, чтобы его схватили. Вор несчастный!

Джаменг продолжает молча сидеть на полу, Муса зовет жену:

— Нах! Нах! Готова?

Из соседней комнаты доносится голос жены:

— Сейчас.

Муса смотрит на гостя.

— Хорошо, Джаменг. Можешь идти.

И он протягивает ему ассигнацию.

Низко кланяясь, Джаменг выходит из гостиной. Не вставая со стула, Муса снова кричит:

— Готова, Нах?

— А как драгоценности? Тоже брать?

— Вот глупая. Конечно!

Солнце уже клонится к закату. Жена подает кофе. Муса поспешно пьет.

— Когда тебе трудно, ты обычно куришь.

Лицо господина Мусы светлеет. Он улыбается, поднимает глаза на жену.

— Эх, забыл! Принеси-ка сигары.

Жена выходит и через минуту возвращается с ящиком сигар. Муса берет сигару, жена чиркает спичкой и дает ему прикурить. Муса глубоко затягивается и выпускает дым через рот и нос. Солнце уже зашло. Жена идет в соседнюю комнату и возвращается с зажженной керосиновой лампой. В гостиной становится светло. Господин Муса берет лампу из рук жены и ставит ее на подставку. Оба садятся, задумываются. Неожиданно с улицы доносится:

— Салам алейкум!

Вслед за этим в гостиную, сопровождаемый Роджали, входит пак Касан. Это молодой еще человек с пронизывающим взглядом, небритый, с всклокоченными волосами. На нем темно-коричневая рубаха, подпоясанная широким ремнем, и широкие суконные штаны, на ногах почти новые ботинки. Не дожидаясь приглашения, он садится рядом с хозяйкой, бросает быстрый взгляд на господина Мусу.

— Важное дело, пак резидент?

— Мой портфель у Ранты. Ранту ты знаешь. И знаешь, что у меня в портфеле.

— Сейчас идти, пак резидент?

— Твои люди с тобой?

— Да, здесь на улице.

— Оружие взяли?

— Оружие?

Касан поднимается, смеясь, хлопает по карману штанов.

Господин Муса повеселел. Он смотрит на жену.

— Может быть, нам еще и не придется бежать.

Касан громко хохочет.

— Бежать? Мы с каждым днем становимся сильнее, пак! Когда надо покончить с этим Рантой?

— Сейчас!

Отдав по-военному честь, пак Касан выходит из гостиной. Роджали продолжает стоять у двери, ожидая приказаний и поминутно поднимая глаза на хозяина. Увидев его, Муса в гневе кричит:

— А ты что стоишь как пень! Иди помоги Касану.

Роджали молча уходит. Хозяин и хозяйка одни. Где-то лают собаки — одна, потом другая. Спокойно и уверенно Муса говорит, не глядя на жену:

— Аллах всегда с нами.

Он смотрит на жену, которая все это время молча наблюдала за ними, теребя кофточку.

— Ты что молчишь?

Она отрицательно качает головой.

— Сердишься?

Она снова качает головой, продолжая теребить кофточку.

— Верь, аллах всегда на стороне правых, — строго говорит он и смотрит на жену, ожидая ответа.

Но та отводит глаза и только вяло кивает головой. Мусе это не нравится.

— Значит, ты не веришь в бога?

— Я не говорила этого.

— Значит…

Она встает, намереваясь уйти, однако Муса хватает ее за руку, с силой усаживает на стул и угрожающе говорит:

— Может быть, ты не веришь, что аллах с нами?