Это было в Южном Бантене - [11]

Жена вынуждена ответить:

— Да, я не верю, что аллах с нами. Только сейчас я узнала, что ты в банде дарульисламовцев.

— Ну и что тут плохого? Все делается по воле аллаха.

Жена хочет высвободить руку, но Муса стискивает ее еще крепче.

Он смотрит на нее пронизывающим взглядом, но она отводит глаза в сторону.

Наконец он произносит:

— Ты не веришь? Не осмеливаешься смотреть мне в глаза?

— Отпусти меня!

— Отпустить? Хочешь предать своего мужа?

Только теперь жена выпрямляется, вырывает руку и гневно говорит:

— Когда я изменяла тебе? Ты сам никогда не выполнял своих обещаний.

— Я изменял тебе?

— Ты обещал обращаться со мной хорошо! Только что обещал!

— Я могу обращаться с тобой, как мне хочется.

— Хорошо. Тогда я тоже буду поступать так, как я хочу.

— Значит, ты хочешь предать меня?

— Ты что, уже забыл, что мои родители погибли от рук дарульисламовцев? Вся семья наша разбежалась кто куда из-за этой банды… И теперь я узнаю, что ты у них начальник.

Господин Муса встает, упирается руками в бока и тоже кричит:

— Ты только притворялась верующей и покорной! Ты отступница! Аллах избрал меня, своего слугу, чтобы творить его волю.

— Обманщик!

— Значит, ты хочешь, чтобы и с тобой сделали то же, что сделали с другими?

— Место у нас глухое. Ты командир в банде, к тому же мой муж. Что тебе мешает покончить со мной? Кончай!

Муса со всего размаху ударяет жену по лицу. Она падает и, с трудом раскрыв рот, из которого сочится кровь, произносит:

— От Ранты ты бежишь, а со мной — смелый!

Муса поднимает ногу, намереваясь пнуть ею жену, но в это время в дверях появляются солдаты:

— Хватит! Прекратите, господин Муса!

Муса вздрагивает. Он подходит к жене, чтобы помочь ей подняться, однако один из солдат опережает его. Затем солдат садится на стул и внимательно смотрит на Мусу, который озирается по сторонам, словно высматривая, куда бы убежать.

— Господин Муса, теперь уже бесполезно притворяться.

Муса делает отчаянные усилия, стараясь успокоиться, но волнение, страх и смятение охватывают его еще больше. Он суетливо приглашает гостей садиться:

— Пожалуйста! Пожалуйста!

Комендант — командир отряда — смеется.

— Приглашения нам не требуется. Садитесь, друзья!

Муса сидит, склонив голову. Все молча смотрят на него. Не поднимая головы, он спрашивает:

— Зачем пожаловали?

Комендант коротко отвечает:

— Вас арестовать.

Только теперь Муса поднимает глаза.

— За что? За то, что жену побил?

Все смеются. Комендант поясняет:

— К сожалению, нет. Итак, господин Муса, сейчас я разъясню вам. Уже давно в нашем районе беспорядки. Непрерывные бандитские налеты: жгут дома, издеваются над жителями, грабят самых последних бедняков. Но как ни странно, с богатым господином Мусой до сих пор ничего не случилось. Почему? Вот это и вызвало у нас подозрения.

Господин Муса выпячивает грудь, бросает взгляд на жену и с негодованием говорит, обращаясь к командиру:

— Это не основание для ареста.

— Вы правы, — спокойно соглашается комендант. — Но есть факты, подтверждающие наши подозрения. Вы поддерживаете тесную связь с одной из этих банд.

Муса вскакивает и машет руками:

— Нет! Это неправда! — И, показывая на жену, продолжает: — Вы слышали, как она обвиняла меня в этом. Но это не доказательство. Это была обычная семейная ссора, а в ссоре чего не наговоришь!

Все снова смеются. Жена Мусы ерзает на стуле, а комендант продолжает:

— И опять вы правы.

— Ну вот, — обрадовался Муса, — если так, то почему же вы хотите меня арестовать?

Все опять смеются, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не обидеть хозяина дома.

— Знаете, господин Муса, — сдержанно говорит комендант, — мы пришли сюда не одни, а вместе с группой деревенских дружинников. Если хотите, выгляните за дверь.

Господин Муса опускает голову. Комендант и солдаты по-прежнему стоят на своих местах.

Вдруг комендант оборачивается к солдатам и кивком головы подает им какой-то знак. Солдаты рассыпаются по дому. Начинается обыск. Только теперь хозяйка понимает, какая опасность грозит их дому, их имуществу, им самим. Она вскакивает со стула и смотрит на испуганно озирающегося по сторонам мужа. А комендант, не обращаясь ни к кому в отдельности, произносит:

— Не надо волноваться. Пусть волнуется тот, у кого совесть нечиста.

Хозяйка рыдает.

Комендант изучающе смотрит на Мусу.

— А всех верующих, верных аллаху, ничто в мире не может повергнуть в смятение. Верно, Муса? Это ваши слова, вы произносили их, когда были всесильны.

Господин Муса еще ниже опускает голову.

Комендант продолжает:

— Плохо будет, если в этом доме найдут огнестрельное оружие.

Муса поднимает голову, смотрит на коменданта и поспешно заверяет:

— В этом доме нет огнестрельного оружия. У меня есть только крис, фамильная ценность.

Комендант подходит к хозяину и весело говорит:

— Встаньте, Муса!

Муса выпрямляется.

— Подымите вверх руки!

Муса подымает левую руку.

— Выше, Муса. Почему не подымаете правую?

Муса подымает и правую руку.

Комендант выворачивает карманы Мусы и обшаривает его. Обнаружив крис, он вынимает его и бросает на стол.

— Зачем отбираете фамильное оружие? Нехорошо это, — протестует Муса.

Он уже открыл рот, собираясь сказать еще что-то, но комендант обрывает его: