Этносфера: история людей и история природы - [19]

Этнос как явление [3]

Доложено на заседании Отделения этнографии 19 мая 1966 г.

1. Тезис: человек – млекопитающее животное; человечество – один из видов отряда приматов (гоминид); закономерности развития человечества не отличаются принципиально от закономерностей развития любого другого вида – в середине XIX в. был лозунгом того материализма, который мы теперь называем механическим или вульгарным.

Не то чтобы этот тезис был полностью неверным. Человек, действительно, несет в себе зоологическую природу, и многое в его жизни и поведении объясняется натуральными инстинктами и физиологическими потребностями, не меняющимися за все время существования вида Homo sapiens [237]. Но нельзя переносить биологические законы в сферу социальной жизни непосредственно. Поэтому Маркс и Энгельс признали, что теория биологической эволюции имеет величайшее значение не только в области чисто биологических вопросов, но и как основание и дополнение к теории исторического материализма и лежащей в его основе философии. В то же время они понимали, насколько важно избежать ошибки Геккеля, Герберта Спесера и др., отождествлявших процессы и законы биологической и социальной эволюции, так как последние являются эпифеноменами по отношению к первым и протекают по собственным законам, зависящим от специфических особенностей, приобретенных самим человеком. Таким образом, хотя понимание биологической эволюции и необходимо для правильного направления человеческой деятельности, оно само по себе еще не дает нам разрешения социальных проблем, но служит известным основанием для их рассмотрения [180, стр. VIII].

Можно считать установленным, что человечество, со всеми его взаимосвязями, явление не простое, а сложное. Люди, и каждый человек в отдельности, являются и физическими телами, подвластными силе тяжести; и организмами, вмещающими в себе бактерии и других микробов; и млекопитающими животными с определенной продолжительностью жизни; и членами обществ, развивающихся в силу собственной закономерности; и, наконец, представителями этнических сообществ: племен, народностей, наций и т.п. Наблюдаемые простым глазом явления, касающиеся человечества в целом, не что иное, как составляющая, где участвуют факторы не только все перечисленные, но и многие другие.

Для того чтобы от обывательского восприятия перейти к научному анализу, надлежит расчленить все факторы и рассмотреть каждый в отдельности. Совершенно правильно отметил С.В. Калесник: «Для того, чтобы изучать взаимодействие, нет необходимости путать разные вещи» [142, стр. 249]. Их скорее необходимо разделять. И вот, отграничив этногенез от социального развития, мы должны проделать ту же работу для размежевания зоологии и этнологии.

Ю.К. Ефремов определяет антропосферу как «совокупность человеческих организмов» или «биомассу в 150 млн. тонн живого веса». При этом он учитывает ее организованность и включает в антропосферу производительные силы и производственные отношения [126, стр. 50]. Так вот посмотрим, что здесь от биологии, а что специфически присуще человеку.

Напомню, что этносом мы называем коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим коллективам и имеющий оригинальную внутреннюю структуру. Это определение предварительное, для раскрытия которого нужно дать общее описание свойств, присущих этносу, как таковому, а также положить основу для этнической классификации. Но что значит описать? Только одно: сравнить изучаемый предмет с другим, уже известным, и отметить их сходство и различие.

С чем сравнить этнос? Очевидно, с явлениями, изучаемыми сопредельными науками: с общественными формациями, которыми занимается социология, с популяциями вида, которые исследуются биологией, и ландшафтами, составляющими предмет физической географии, а вернее, зоогеографии.

По принятой Аристотелем зоологической систематике, этнос – мельчайшая таксономическая единица, определяемая не столько по признакам соматическому или физиологическому, сколько по поведению. Иными словами, представители одного и того же этноса в определенных критических условиях реагируют сходно, а члены иных этносов по-иному. Собственно, только в этом и проявляется «психический склад», считающийся одним из признаков нации. Разумеется, здесь должны приниматься во внимание только статистические средние из достаточно больших чисел, с уклонениями во все стороны. Однако, поскольку мы почти всегда имеем дело либо с народами многочисленными, пусть недостаточно обособленными, либо с народностями, четко отграниченными от соседей, пусть даже численно малыми, то отмеченная неопределенность является величиной, которой должно пренебречь. Этнос, как и вид, по определению Аристотеля, «это не сводимая ни на что другое особенность, делающая предмет тем, что он есть» [29, стр. 268]. Именно поэтому этнос не является ни спекулятивной категорией, ни философским обобщением тех или иных черт. Он ощущается нами непосредственно, как свет, тепло, электрический разряд, и, следовательно, должен изучаться как одно из явлений природы, биосферы, а не как гуманитарная концепция, возникающая в мозгу наблюдателя.