Этика Спинозы как метафизика морали - [124]

7.4.2. Каузальный порядок и статус индивидуальности

Таким образом, в описанной Спинозой системе первой посылкой складывания каузального порядка, наделяющего всякий модус субстанции пассивным статусом, является наличие бесконечного множества индивидуальностей, связанных между собой порядком причин, где каждый составляет основание для бытия другого и тем самым ставит его в зависимость от собственного бытия. В этом смысле каузальный порядок выражает форму зависимого существования каждого отдельного модуса субстанции. Тем самым он определяет аффективную природу единичного индивидуума и меру его активности и пассивности. Любая композиция модусов выстраивается как бесконечная цепь детерминаций – каждая отдельная вещь обретает собственное бытие вследствие множества не зависящих от нее причин, бесконечная цепь которых восходит к самой субстанции, или Богу. Более того, как мы знаем, мысль Спинозы часто тяготеет к стиранию индивидуальности, и предлагаемая им каузальная схематика мироздания является действенным инструментом для достижения такой цели, а может быть, подобный мотив лежит в самом ее основании. Ведь всякая единичность сама несет в себе черты отчуждения. Она обречена на неадекватное познание и на пассивный статус, который будет сохраняться за ней до тех пор, пока она остается отдельной сущностью, включенной в «обычный порядок» природы и зависимой от других индивидуальностей, наделяющих ее существованием в каузальной системе. В частности, в теореме 9 ч. II подчеркивается (и эта мысль повторяется во многих других случаях), что идея отдельной вещи, существующей в действительности, имеет своей причиной Бога не поскольку Он бесконечен, а поскольку рассматривается как производящий другую идею отдельной вещи, существующей в действительности, причиной которой является Бог. В этой картине индивидуальное бытие отдельного модуса (мыслящего или протяженного), его активность и его добродетель парадоксальным образом нивелируются действием другого отдельного модуса, который сам точно так же становится жертвой себе подобного частного существа, которого, в свою очередь, упраздняет его собственный контрагент, и т. д⁵.

Все выглядит так, словно причинная цепь не только служит порождению отдельных сущностей, но и способствует нейтрализации их индивидуальности, тем более что речь идет о вещах, «существующих в действительности», т. е., возможно, имеющих временной, преходящий характер (duratio). Порядок причин дает частному модусу право на жизнь и сразу же лишает его этого права. Индивидуальная природа каждой вещи заключает в себе отрицание полноты ее бытия, что делает вещь зависимой от других вещей (можно сказать и наоборот, что причинная взаимосвязь вещей сама складывается из частных компонентов). Как полагает Спиноза, вещи разные не потому, что любая из них обладает тем, чего нет у другой, а потому, что каждая из них нуждается в чем-то для полноты или суверенности своего бытия. Из этого следует, что метафизическая ущербность единичной вещи, по-видимому, восполняется тотальностью того порядка причин, в который она включена. Вместе с тем тут явно обнаруживается амбивалентность, или двусмысленность самой каузальной системы. Действительно, призрачный характер существования каждой единичной вещи определен тем, что она существует не реально (realiter), & модально (modaliter), т. е. не самодостаточно, а в зависимости от других элементов системы (I 15 схол.).

7.4.3. Положение человека в мире

Модальный статус каждой отдельной природы, в частности человеческого ума, лишает его возможности адекватного познания, делает его склонным к неадекватным идеям и подверженным аффектам, поскольку, как замечает Спиноза, в этом случае «он рассматривается как часть природы, которая сама через себя, без помощи других частей, ясно и отчетливо воспринята быть не может» (III 3 схол.). Ясное и отчетливое восприятие экзистенциального смысла каждого единичного звена причинной цепи может быть достигнуто только с помощью других частей, которые включают это звено в мозаику причин и следствий, составляющую порядок целого. Таким образом, именно целокупность (тотальность) выражает смысл единичности. Но для единичной вещи это звучит как приговор – оставаясь всегда частью каузальной системы, она никогда не сможет постичь порядок вещей в полноте знания всех причин, вызвавших саму ее к существованию, и следствий, которые она сама порождает. А без этой полноты адекватное познание невозможно, а значит, невозможно преодоление пассивного статуса единичной вещи и ее аффективного бытия. Для Спинозы это означает рабство (servitus) (IV Предисловие).

Единственным и весьма значимым метафизическим или религиозным утешением для индивидуума остается важнейший факт, ставящий под сомнение все приоритеты каузального истолкования, – о нем Спиноза говорит в уже упомянутой выше схолии к теореме 45 ч. II: «Ибо хотя каждая отдельная вещь определяется к известного рода существованию другой отдельной вещью, однако сила, с которой каждая из них пребывает в своем существовании (упорствует в своем существовании – in existendo perseverat), вытекает из вечной необходимости Божественной природы». Как мы уже отмечали, в этом случае весь геометрический инструментарий разума оказывается бессильным, ведь та