Этика Спинозы как метафизика морали - [103]

2. Зависимость активности тела от состояний, в которых находится ум. Она представлена в следующем рассуждении: пока ум воображает то, что увеличивает способность нашего тела к действию, или благоприятствует ей, тело оказывается в состояниях (humanum corpus affectum est – тело претерпевает такие состояния), отмеченных теми же качествами, что и состояния ума; при этом сам ум получает дополнительный стимул к мышлению (III 12). Правда, из описания процесса воображения умом наличия внешнего тела следует, что эта идея ума сама является некоторым отражением состояния его тела, сохраняющего отпечатки (следы) воздействия внешних тел, даже когда их нет в наличии (сравн. II17—18).

Телесные состояния, или образы вещей располагаются в теле точно в таком же порядке и связи, в каком в уме располагаются представления (cogitationes) и идеи вещей (VI). Это следует из того, что порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей (II 7), и наоборот. При этом в теореме 7 ч. II речь идет о вещах как модусах атрибута протяжения, существующих в природе (в современном понимании – объективно).

В соответствии с этим Спиноза делает вывод, имеющий решающее значение для его моральной философии в целом: он говорит о способности человека собственными разумными усилиями управлять модификациями его тела: пока мы не волнуемся аффектами, противными нашей природе, до тех пор мы сохраняем способность приводить состояния тела в порядок и связь в соответствии с порядком разума (intellectus) (V 10). Правда, в этом случае речь у него идет не о возможности идей ума прямо воздействовать на телесный модус – как мы знаем, Спиноза не признает этого, – а о влиянии ума на состояния тела, которые становятся объектом мышления и представляют собой как бы телесные отпечатки внешних объектов, с которыми человеческое тело взаимодействует. Он называет их «образами вещей» и включает в деятельность способности воображения (II 17 схол.).

Эта способность ума раскрывает перед человеком путь к духовному совершенству даже в тех пределах, которые налагает на него порядок привычной жизни, где наиболее значимым является внешняя форма взаимодействия человека с окружающим миром. Здесь разуму легче воздействовать на телесную конституцию (или природу) субъекта через промежуточное звено – способность воображения. Спиноза говорит о дисциплине ума, формирующей прагматический инструментарий для упорядочивания представлений и для определения твердых правил для жизни: «Самое лучшее, что мы можем сделать, пока еще не имеем совершенного познания наших аффектов, это принять правильный образ жизни или твердые начала для нее» (rectam vivendi rationem, seu certa vitae dogmata). В таком случае человек оказывается способен силой воображения побеждать «вредные» представления (аффекты) благими, например, преодолевать ненависть великодушием (V 10 схол.).

3. Идея взаимной референтности, корреляции, или соотнесенности состояний ума и тела. Можно говорить не о взаимодействии или взаимовлиянии двух порядков причин – Спиноза это решительно отвергает: ни тело не может определять ум к мышлению, ни ум не может определять тело к движению или к покою (III 2). Скорее, речь идет у него об их взаимной референтности, корреляции, или соотнесенности, определяемой двойственной природой субстанции, в которой «всякий атрибут познается сам через себя независимо от всякого другого» (II 6). Кроме того, говорится о том, что как идеи атрибутов Бога, так и идеи отдельных вещей имеют своей производящей причиной не соответствующие им объекты (ideata), или воспринимаемые вещи, а самого Бога, поскольку он есть вещь мыслящая. То есть формальное бытие идей имеет своей причиной Бога в атрибуте мышления (Бог как вещь мыслящая – res cogitans, II 5). Точно также порядок последовательности модусов протяженной природы выражается посредством атрибута протяжения, т. е. они имеют своей причиной Бога как вещь протяженную (res extensa, II 2).

Независимость названных выше двух типов порядка друг от друга подтверждается также и следующими рассуждениями Спинозы (III 11 схол.). Мы знаем, что идея, составляющая сущность ума, заключает в себе существование тела до тех пор, пока это тело существует, поскольку настоящее существование нашего ума зависит от того, что ум заключает в себе актуальное существование тела. В данном случае ум и тело (в который раз!) оказываются неразрывно связанными друг с другом, при этом даже само существование ума выглядит как некая производная от существования тела. Далее, как только ум перестает утверждать актуальное существование тела, он и сам прекращает свое актуальное существование. Но, самое интересное, причиной того, что ум перестает утверждать актуальное существование своего тела, оказывается ни сам ум (он составляет только внешний фактор существования тела), ни даже то обстоятельство, что его тело прекратило свое существование. Почему же факт отсутствия самого тела не может стать причиной того, что ум перестает утверждать существование своего тела? Спиноза напоминает, что, поскольку ум утверждает тело не по той причине, что тело начало существовать, постольку же он перестает утверждать существование тела не потому, что последнее прекратило свое существование. При этом он ссылается на теорему 6 ч. II, где говорится, что модусы всякого атрибута имеют своей причиной Бога, поскольку Он рассматривается только под тем атрибутом, к которому эти модусы принадлежат. Причиной же, почему ум утверждает или отрицает что-либо относительно тела, т. е. выражает некую идею утверждения или отрицания, может служить только