Эти бессмертные - [11]

Бригитта мечтала. Лорд Хортон призовет могучего демона, подчинит его своей воле, и этот демон станет чудо-оружием в руках повелителя. Тогда лорд Хортон пойдет к Гусиному Пику и…

Очередной крик раба прервал мысли Бригитты. «Скорее бы это кончилось», — подумала она и еще глубже забилась под одеяла.

9

Демон явился неожиданно. Только что казалось, что он еще далеко, витает в неведомых дебрях иных измерений, казалось, незримая нить, привязавшая существо чужого мира к телу несчастного раба, только-только начала натягиваться, и вдруг демон сделал большой шаг и почти угодил в ловушку. Глаза раба, в которых только что не было ничего, кроме ужаса, наполнились удивлением, и демон негромко, но отчетливо произнес:

— Злые духи.

Хортон поспешно отступил назад, за пределы семнадцатиконечной звезды. Людвиг повторил его движение, запоздав на крохотное мгновение. Мастер смерти испуганно вздрогнул. На краткий миг душой Хортона овладела паника. Все пошло не так, сейчас демон обретет контроль над новым пристанищем, а ничего еще не готово, демон взмахнет рукой и сметет силовые линии, подобно тому, как путник, нечаянно угодивший в паутину, сметает рукой липкие нити, и нет ему никакого дела до того, что чувствует сейчас несчастный паук. Кокон лопнет, как шляпка гриба-дождевика, убийственная магия брызнет во все стороны и…

Однако ничего этого не произошло. Магия чужих измерений не влилась в начертанную звезду, силовой кокон даже не шелохнулся. Демон занес ногу над ловушкой, почти вступил в нее, но в последний момент отпрянул.

Хортон трижды глубоко вдохнул и выдохнул, восстанавливая душевное равновесие. А затем произнес, обращаясь к мастеру смерти:

— Начинайте.

Мастер смерти раскрыл сундучок с инструментами. Раб завизжал, негромко и тонко, как визжит поросенок, переступивший порог бойни и осознавший, что ему предстоит. Подмастерье накинул удавку на шею раба и начал затягивать.

— Ты что делаешь, дурак? — возмутился мастер смерти. — Совсем забыл, какой порядок?

Подмастерье поспешно расслабил удавку и пробормотал нечто неразборчиво-извиняющееся. Хортон сделал вид, что ничего не заметил — подмастерье выглядел слишком испуганным, чтобы делать ему замечание, не говоря уже о том, чтобы наказывать. Испугается еще сильнее, допустит еще одну оплошность, и тогда вся работа пойдет насмарку.

Мастер смерти извлек из сундучка первую иглу, тщательно прицелился и воткнул ее в болевой узел на руке раба. Раб закричал в полный голос, уже не как поросенок на пороге бойни, а как взрослый хряк, над которым рука скотника занесла нож.

Если верить Эльдару, боль, которую сейчас испытывает раб, вливается в силовые линии волшебного кокона и наполняет их особой вибрацией, которая оглашает межмировые пространства, подобно тому, как священные колокола в день смены сезона оглашают пронзительным звоном поля и огороды. Хищные твари, обитающие за пределами доступной человеку реальности, устремляются к источнику вибрации, и первой из этих тварей должен стать демон. Образ волшебной звезды уже привлек его, сейчас он бродит вокруг, опасливо изучая непонятное явление, то частично вступая в пределы ловушки, то полностью покидая их, но никогда не входя в ловушку целиком. Вибрация боли должна притупить его бдительность.

Мастер смерти воткнул вторую иглу, теперь раб кричал непрерывно. Мастер смерти отошел на два шага назад и окинул пытаемого критическим взглядом. Хортон терпеливо ждал, когда мастер примет решение. В подобных случаях не следует торопить мастера, даже если повелитель считает, что раб не прав, не следует поправлять ошибку раба немедленно. Потому что никогда нельзя исключать, что ошибается повелитель, а раб прав.

Прошла минута, а мастер смерти не принял никакого решения. Хортон решил, что пора вмешаться.

— Почему ты медлишь? — спросил он.

— Не вполне понимаю происходящее, мой повелитель, — ответил мастер смерти. — Сердце пытаемого бьется часто и неритмично, боюсь, более сильную муку он может не выдержать.

— Стало быть, ты подсунул мне раба со слабым сердцем? — уточнил Хортон.

— Боюсь, что да. Я готов понести наказание.

— Ты понесешь его, — сказал Хортон. — Но не сейчас. Продолжай обряд, как считаешь нужным. Разбор твоих действий я проведу по окончании обряда.

Внезапно раб перестал кричать. Он обвел зал пустыми непонимающими глазами, его взгляд задержался на Хортоне, раб открыл рот и задал странный вопрос:

— Что сзади ложится сверху на детородный член?

Немного помолчал и добавил:

— Неопознанная лисица зимой жирна. Женщина ласкает меня, пока в театре идет представление.

Мастер смерти поспешно вставил третью иглу. Демон покинул тело раба, и оно заголосило пуще прежнего.

Людвиг хихикнул.

— Странный какой-то демон, — сказал он. — Как бы вам, мой лорд, не призвать аватара одного из богов любви.

— Или богов охоты, — уточнил Хортон. — Он еще про лисицу говорил.

Лицо Хортона оставалось спокойным и непроницаемым, однако слова демона его встревожили. Тот демон, которого призвал. Эльдар и которого рассчитывал призвать Хортон, должен говорить совсем другие слова. Хотя кто их, демонов, поймет…

Первый демон в ходе призвания изъяснялся притчами, подобными речам пророка или сумасшедшего. Рогатая телега катится по железным полосам по дороге зеленого камня, правит телегой кукла меньше пальца, она прикатится к мосту, где отражается звук… Что это означало — не понял никто, в том числе и сам демон. Потом, когда он вселился в тело окончательно, он не смог толком объяснить, что это за телега, что за мост и почему у этого моста звук отражается. Хортон пытался расспрашивать демона, но чем больше Хортон задавал вопросов, тем больше становилось непонятного. Демон нес какую-то ахинею о сияющих перчатках смерти, демон совершал странные движения руками, как будто хотел вытащить из воздуха то ли меч, то ли кастрюлю с кашей…