Эстетика Другого - [4]

остается актуальной). Зато читатель найдет в этой книге описание таких неизученных или малоизученных эстетических феноменов как "ветхое", "юное", "тоскливое", "затерянное", "ужасное", "безобразное" и др. Их описание кажется нам важным по нескольким причинам.

Одна из них – это утрата эстетикой своего философского "качества" - сужение предметной области "эстетики", ее  фактическое отождествление с "философией искусства". Теоретически большинство отечественных эстетиков признает то обстоятельство, что эстетическое не ограничивается "художественным", но на деле мы слишком часто вместо анализа эстетического опыта находим в трудах "по эстетике" анализ художественного опыта. Эстетика сплошь и рядом подменяется философией искусства, культурологическими и искусствоведческими концепциями, исследованиями по истории культуры и искусства. Имея в виду это плачевное для философской эстетики обстоятельство, мы стремимся удержать в центре нашего внимания «базовые», «чистые» эстетические феномены. В этой книге речь пойдет не об искусстве (хотя мы и используем художественные тексты как материал для прояснения выдвигаемых нами положений), не о том, как соотносятся эстетические расположения и художественное творчество, художественная деятельность, а исключительно об эстетическом чувстве как данности Другого ^[2].

Мы не считаем, что сегодня есть нужда в построении эстетики как системы категорий, целиком охватывающей своей «сетью» все поле эстетического опыта (тем более, как системы, в основу которой положены принципы марксистской философии в советском ее варианте). В этой работе мы стремились ввести ряд исходных принципов, понятий и различений, которые дали бы возможность осмыслить и упорядочить множество неосмысленных до настоящего времени эстетических расположений. Однако упорядочение, которое мы хотели бы внести в эстетический опыт, носит принципиально а-системный характер: целью такого упорядочения является не включение всего возможного эстетического опыта в некоторую теоретически "выведенную", "сконструированную" сеть понятий и категорий, но открытие новых возможностей для более глубокого и тонкого его истолкования.

Предисловие ко второму изданию

Переделывать сделанное – занятие мучительное и неблагодарное. Бессмысленны и тщетны попытки дважды войти в одну и ту же реку. Но предлагаемая вниманию читателя книга – не «переделка» сделанного, а его дополненная и исправленная редакция. Работая над вторым изданием «Эстетики Другого», автор не ставил перед собой задачи дать читателю новый вариант «феноменологии эстетических расположений». Цель работы виделась ему в том, чтобы дополнить текст книги теми материалами, которые не вошли в ее первую редакцию (ряд имеющих прямое отношение к «Эстетике Другого» сюжетов был исследован автором вскоре после ее первого издания). При сохранении концептуальной архитектуры «Эстетики Другого» в «тело текста» были введены новые сюжеты, а его план и внутренняя организация претерпели существенные изменения. Довольно значительной оказалась и стилистическая правка. Хотелось бы надеяться, что книга и сегодня может быть полезна и интересна тем, кто не потерял интереса к философской медитации.

15 июня 2007 г.

Часть 1. Эстетика как онтологии чувственной данности Другого

Сквозь рощу рвется непогода,

сквозь изгороди и дома.

И вновь без возраста природа.

И дни и вещи обихода,

и даль пространств – как стих псалма.

Как мелки с жизнью наши споры,

как крупно то, что против нас!

Когда б мы поддались напору

стихии, ищущей простора,

мы выросли бы во сто раз.

Рильке Р. М.^[3]

Глава 1. Чувственная и эстетическая данность

1.1. Эстетическое и Другое (эстетика как онтология)

 Если исходить из того, что философский разум, в отличие от разума научного, призван удерживать в своем вопрошании и мышлении не физику, а мета–физику опыта, то поле опыта в области того, что мы познаем, чувствуем, чего желаем и во что верим, должно рассматриваться на предмет выявления его мета–физических оснований. Область мета–физики как не–физики есть данность в нашем опыте "того, что само", или – иначе – данность абсолютно иного (Другого) как мета(квази)–предмета нашего познания, желания, чувства и веры. Другое как познаваемое, желаемое, эстетически переживаемое и как предмет веры по–разному являет то, что есть, Бытие, а потому каждый из этих способов отношения к Бытию по–своему ставит перед разумом онтологическую проблему ("почему есть что–то, а не ничто?"). Область мета–физического в нашем опыте очерчивается тем, что нас удивляет, а философия – вслед за религией и искусством – конституируется опытом у–дивительного, то есть абсолютно другого (Другого, Иного с заглавной буквы). Дивное – значит чудесное, в высшей степени необыкновенное, необычайное, а удивленный – это тот, кто соприкоснулся с чудом как данностью Другого^[4]. Человек, "давшийся (давший себя) диву", определяется – в зависимости от понимания–узнавания случившегося – как человек совестливый, эстетический, верующий или мыслящий. Данность Другого суть чудо (диво), из–умляющее и пробуждающее философскую мысль как мысль, нацеленную на осмысление и описание феноменов и феноменальных областей, обособленных самим способом и формой данности Другого (Иного). Одним из таких удивительных, а в силу этого таинственных регионов нашего опыта как раз и является "эстетическое".