Эсмеральда - [8]

В голове пронеслись слова прапорщика Раздобудько: «Запомни сынок, если хотя бы один из зарядов не сработает, мы проиграем, вода пойдет только тогда, когда оба взрыва произойдут с интервалом в несколько минут. Каждый по отдельности, они бесполезны».

Квазимодо попытался в темноте найти штык нож, но его нигде не было. Через большую пробоину в стене лунный свет попадал внутрь водонапорной башни. В тусклом свете луны Артём увидел, как блеснула спасительная проволока. Он пополз в её сторону, судорожно соображая как действовать дальше. Последнее что осталось в памяти, это страшный грохот рухнувшего прямо на него ветхого потолочного перекрытия. Всё смешалось в голове. Превозмогая боль, Квазимодо попытался выбраться из-под обломков. Окровавленными руками он нащупал на шее свой жетон, крепко зажал его в ладонь и потерял сознание.

Финал

— Товарищ полковник, он приходит в себя, — сквозь пелену замутненного сознания Артём услышал женский голос. Он медленно открыл глаза и прищурился от яркого света. Размытые очертания людей, которые склонились над ним, через минуту проявились, в виде начальника политотдела Левченко и прапорщика Раздобудько.

Офицеры тревожно вглядывались в его физиономию.

«Изучают меня, как муравья под микроскопом, чего им надо? Интересно, где я? Ничего не помню. Жив, и то дело. Главное, чтобы ни покалечило. Руки вроде на месте, а вот ног не чувствую совсем», — подумал Квазимодо.

Пышногрудая медсестра, игриво поглядывая в сторону полковника Левченко, подошла к кровати, на которой лежал солдат и, поправив подушку, удалилась из палаты, демонстративно покачивая бедрами. Левченко проводил её похотливым взглядом, снял фуражку и сел на табуретку.

— Ну, что, герой, — торжественным голосом начал полковник, — одно могу сказать, молодец! Настоящий комсомолец, пример для всего личного состава и, понимаешь, армии в целом.

Квазимодо ловил каждое слово, пытаясь понять смысл. Прапорщик Раздобудько стоял рядом с перебинтованной рукой и всем своим видом показывал неподдельную гордость от своей причастности к текущему моменту. Левченко глубоко вздохнул и продолжил свою речь:

— Значит так, боец, ты теперь не рядовой Бородкин, а идеологический символ, пример настоящего русского солдата, образец для подражания, так сказать. Так что выздоравливай, гвардии сержант Бородкин, и отправляйся в заслуженный отпуск домой.

— Тагиров живой? — пропуская мимо ушей тираду спросил тихим голосом Квазимодо.

— А как же, конечно живой, — вмешался в разговор Раздобудько, — гвардии младший сержант Тагиров находится в соседней палате и ждет выписки, ты ему жизнью обязан, это он тебя из-под обломков вытащил и на себе тащил, когда ты без сознания был. Он, кстати, тоже представлен к награде, конечно не к такой высокой, как ты, но герой Тормоз, настоящий герой.

— Какая награда? Товарищ прапорщик, я же не выполнил приказ, я не смог, а вы говорите награда, — взволновано сказал Квазимодо.

— Сынок, ты взорвал эту чёртову башню, расчет оказался верным, два взрыва, вода пошла вниз, пожар был локализован, ты спас тысячи людей от гибели, что ты такое говоришь? — теряя терпение, сказал Левченко.

— Товарищ полковник, не было второго взрыва, я не успел, меня завалило, я не дотянулся до проволоки, потом я потерял сознание.

— Тогда, кто это сделал? Кроме тебя и Тагирова там никого не было, Тагиров был на улице. Саперы, которые работали на башне, написали рапорт, оба взрывных устройства, заложены и приведены в действие, четко по нормативам и инструкциям. Быть может эту проволоку Святой дух перекусил? Или приведение с плоскогубцами? Ты бредишь солдат. У тебя провал в памяти, — закричал Полковник и уже более спокойным голосом попросил Раздобудько оставить их наедине. Прапорщик отдал честь и вышел.

— На почитай, герой, — Левченко протянул ему газету «Красная Звезда», которую он принес с собой и держал все это время в руке.

Артем впился глазами в газету. Его фотография красовалась на первой полосе, это было фото из личного дела. Заголовок гласил «Мужество русского солдата». Далее говорилось о том, что комсомолец Бородкин, отличник боевой и политической подготовки, своими грамотными действиями и используя навыки, которые получил в учебном центре, предотвратил трагедию и награжден медалью «За Отвагу». Идеологическая машина постаралась на славу, дальше шло интервью с самим Артёмом Бородкиным, которое старательно написали инструкторы политотдела вместе с военными журналистами. В нем говорилось, что только руководящая роль Партии и личные напутствия Начальника политотдела полковника Левченко являлись основной движущей силой при выполнении подвига и, добровольцем он вызвался, только потому, что настоящий комсомолец не может иначе. Артём дочитал до середины, бросил газету на пол и закрыл лицо руками.

— Как ты понимаешь, дело это политическое и мнение твоё особо никто не спрашивает, так что герой выздоравливай, смотайся в заслуженный отпуск, получи положенную награду и снова в строй. И не так уж важно, что ты взрывал там, что не взрывал, тебе повезло и пользуйся этим, — улыбаясь, сказал Левченко и похлопал Квазимодо по плечу.