Если у вас нет собаки… - [42]

* * *

Неуютно было Дружу в новой семье, одиноко. Вроде и люди хорошие окружают, и угодить стараются, а тоска так и душит.

Особенно тяжко приходится ночами: лежишь на подстилке без сна, смотришь в темноту — перед глазами образ Дениса Евгеньевича. Хозяин улыбается, что-то говорит Дружу (ни словечка не услышать, все тишина поглощает), к себе подзывает. А пойдешь навстречу — исчезает. Одним словом, мираж.

И завыть толком не получается: только Друж песню затянет, из комнаты Роман Вячеславович выходит. С ним разговор короткий, спи и все. А как уснешь, если не спится? Внутри пустота, даже боль перестала беспокоить. Раньше хоть она как-то отвлекала на время от тягостных мыслей, а сейчас и отвлечься не на что. Выть нельзя, скулить тоже — люди спят.

Друж отказывался признавать в них новых хозяев. Дом, где его приютили, безусловно, гостеприимный дом, но надолго Друж здесь не задержится. Сбежит! При первой же возможности сбежит. Лучше уж совсем одному бродить по свету, чем жить с теми, к кому не получается питать теплых чувств.

Взять, к примеру, Бориску. До чего удивительный, добрый мальчишка. К Дружу прикипел — не оторвешь, дай волю, дневал бы и ночевал вместе с ним на подстилке. От Бориски исходят настолько мощные лучи тепла и света, что любой другой пес, окажись он на месте Дружа, чувствовал бы себя королем. А Друж не может, не получается у него отплатить Бориске той же монетой.

— Флинт. Флинтик, — Бориска обнимает Дружа за шею и начинает легонько раскачиваться.

Друж когда щеку оближет мальчику, когда ладошку лизнет, но чтобы проникнуться чувством основательно, принять и понять настроения Бориски — такого нет. Тоска ожесточила, разлука с хозяевами сделала Дружа более толстокожим.

…Ночью Друж подошел к входной двери, встал на задние лапы, коснувшись передними дверной ручки. Не открыть. Какая досада.

На кухне пахнет блинами, их к чаю испекла Алла Васильевна. Запах вкусный, но до запаха блинов Марии Тихоновны ему далеко. Какие блины пекла хозяйка, а какие сырники… Вкуснотища неописуемая! От одних воспоминаний аппетит разыгрался.

Друж подошел к миске с кормом, поел и разлегся под столом. Напала дрема.

Неожиданно в коридоре послышался шорох. Друж поднял голову, навострил уши. Кто-то вышел из комнаты. Роман Вячеславович? Нет. У того тяжелая походка, да и сам он слишком шумный. Алла Васильевна? Опять не угадал. От мамы Бориски вечерами сильно пахнет кремом, как мимо пройдет, хоть нос затыкай.

Иногда ночью из комнаты выходит сестра Бориски Оксана. Ей семнадцать лет, она студентка-первокурсница и (по ее собственным словам) всегда сидит на строгих диетах. Что означает слово «диета», Друж не знал, но был почти уверен, что живет она — диета — на кухне в холодильнике. Ведь именно туда ночами крадется Оксана. Подойдет, дверцу откроет, и давай еду с полок вытаскивать. Обложится колбасой, сыром, салатом каким и за обе щеки уплетает свою диету. Довольная сидит — как на празднике. Дружу пальцем грозит, мол, не мешай, не видишь, я с диетой общаюсь.

Друж ждал. Оксана на кухне не появилась. Странно. Пойти самому, что ли, проверить? Он дошел до угла, и нос уловил запах Бориски. Так вот оно что, мальчуган проснулся.

— Флинт, — шепотом позвал Бориска. — Ты где?

Друж тихо заскулил, ткнулся в ладонь Бориски влажным носом.

— А я заснуть не могу. Ты тоже, да? Хочешь, я с тобой посижу.

Друж лизнул мальчику руку.

— Ложись, а я рядом сяду. Флинтик! Я так давно хотел собаку, и теперь ты появился. У Сережки собака есть, у Вовки целых две, Юрке щенка на Новый год подарили. Хочешь блин? Подожди, я принесу.

Бориска босиком побежал на кухню, Друж отправился за ним.

— Флинт, зачем ты… я бы принес туда.

Друж от блина отказался, а Бориска съел два блина, запив их яблочным соком. Потом сел на пол, обнял Дружа и начал рассказывать свои многочисленные истории. Говорил до тех пор, пока на кухне не вспыхнул свет и в дверях не возник Вячеслав Михайлович.

— Борис, — спросил дед, — ты почему не спишь?

— Я с Флинтом… Дедуль, выключи свет, — Бориска морщился, прикрывая глаза ладошкой.

— Не дело это, Борис. Не дело! Четвертый час, утром вставать рано.

— Я встану, дедуль.

— Знаю я твое «встану». — Вячеслав Михайлович сел на стул, подозвав к себе Дружа. — Борька, иди хоть шлепки надень.

— Не хочу.

— Пол холодный.

— Мне не холодно. Флинт, ты куда? — Бориска растерянно смотрел, как Друж сорвался с места и скрылся в коридоре.

Не прошло и минуты, как Друж появился на кухне, держа в пасти тапок Бориски.

— Смотри, дедуль, он принес тапок!

— Вижу, — восхищенно сказал Вячеслав Михайлович. — Дай лапу, Флинт!

Бросив тапок, Флинт подал старику лапу, после чего вновь покинул кухню. Отправился за вторым тапком.

— Сережкин Кайзер тапки носить не умеет, — говорил Бориска, прижимаясь к Дружу.

— Тапки что — пустяки. Овчарки в полиции работают, вот где свои незаурядные способности в полной мере проявить удается.

— Преступников по запаху найти могут?

— Могут. И не только преступников.

— А наш Флинт?

— А что Флинт? Способный малый, при правильной дрессировке станет не хуже полицейского пса.

— Дедуль, давай Флинта дрессировать начнем.